Савка бросил на Люта непонимающий взгляд: почему доблестный воин не заткнет хулителей? Буслай бы давно топором порубил! И в глазах Ждана появилось разочарование, он даже устыдился, что подражал манерам Люта.
Гридень глянул на отроков – без труда прочел их нехитрые мысли, – с виду не изменился, лишь веки чуть дрогнули.
– Поели? Ступайте.
Отроки молча встали, ладонями бережно поддерживая вздутые животы. Еле взобрались по лестнице на второй ярус. Нежелан остался в зале, демонстрируя неподдельный интерес к еде.
Лют встал – Нежелан кивнул на его просьбу присмотреть за мечом. Корчмарь, орудующий лапой в кармане передника, посмотрел выжидательно. Принял монеты с достоинством, поинтересовался: не желает ли воин чего-нибудь еще?
– Нет, благодарю. Пришли в комнаты пирогов да квасу.
– Щ-щас будет, – ответил корчмарь местной присказкой.
Лют прошел мимо столов, занятых гуляющей ватагой. Не понять, чем они занимаются и на какие пьют? Корчмарь поглядывал на них брезгливо, но без тревоги, и Лют решил, что такие люди в княжестве Вышатича не редкость.
Поднялась волна насмешек. Пьянчуги отмачивали смешные лишь им остроты. Пальцы, корявые и грязные, указывали на гридня, как на диковинного зверя.
Лют вздохнул – пусть их. Вон Савка не понимает, как можно смолчать, когда оскорбляют. А надо не оскорбляться – мало ли на свете дураков, что жить не могут без насмешек над людьми? На каждого злости не хватит. Не обращай внимания – чести урону не будет. Да и вообще отвечать негодяям на их языке…
Пространные рассуждения прервал жалкий всхлип, громкий плеск и грохот тяжелого тела. Лют поспешно выстрелил кулаком в следующую бородатую рожу. Костяшки уткнулись в твердое, но через миг увязли в теплом и горячем. Красные капли просочились сквозь пальцы, ладони коснулась противная сырость.
Гридень отпихнул пьянчугу и пальцами вцепился в грязные волосы рядом сидящего. Пропитое лицо встретилось с заляпанной столешницей. Хрустнуло. Детина слабо простонал и с грохотом опрокинулся на спину. Его лицо сочилось кровью, будто половинка сочной свеклы. Ошалелые собутыльники наконец осознали, что с ними делают, и, отяжелевшие от выпивки, грузно поднялись.
Лют пинком вышиб лавку. Не успевшие встать горохом раскатились по полу, один улетел под стол. На гридня бросились пятеро. Лют пригнул голову, выстреливая кулаками… зашатался под ударами… какой-то ловкий заехал по затылку, больно защемив клок волос…
Лют зарычал. Глаза застилала багровая пелена. Кулаки были облиты чужой кровью. Саднил порез, когда от удара в смрадный рот зубы супротивника разлетелись кусками застывшего меда.
Когда перестало потряхивать, гридень опустил кулаки и с удивлением заметил разбросанных по углам мужиков: уже щербатых, с лицами, похожими на отбивную. Они лежали вповалку, судорожно дергая конечностями, и стонали, как безусые мальцы.
Компания с испугом посмотрела на мужчину с окладистой бородой – лицо перекошено яростью, с кулаков на пол падают тягучие капли – и поспешно отвела взгляд. Лишь главный задира глядел с радостной ухмылкой – в руке его блестел длинный нож.
Пьянчуги загудели робко:
– Давай, Друль, покажи ему. А мы посмотрим.
Бугай криво усмехнулся и двинулся уверенным шагом, красиво играя тугими мускулами обнаженных рук.
– Нежелан, – сказал Лют чуть сдавленным голосом, – подай меч.
Пора приструнить задиру, не затевать же двобой по пустяку.
Бедовик сбросил оцепенение, крепко сжал в руке ножны и метнулся к воину. Друль замедлил шаг, с опаской прикинув длину меча, и дернул головой в замешательстве.
Лют отвел растопыренную десницу за спину, цепко держа взглядом растерянного мордоворота и оскорбляюще ухмыляясь. Глаза Друля расширились. Гридень дернулся, с трудом одолев желание обернуться: пусть пьянчуга дурит кого-нибудь другого.
В ноги ударило, разбойничья рожа канула вниз, перед глазами возникли закопченные балки потолка. Поскользнувшийся на пролитом пиве Нежелан глухо ойкнул, придавленный витязем.
– Айда, братцы!
Воодушевленный крик сбросил ступор с ватаги, и бородатые рожи ощерились злобными ухмылками. Гоня волну крепкого пота, разом бросились десяток мужиков. Приподнявшегося Люта накрыло лавиной немытых тел. Нежелана крепкая рука взяла за шиворот и отшвырнула. Беспомощность полета прервал жестокий удар столешницы в спину.
Хозяин опрометью выбежал на улицу звать стражу: чесание кулаков и битье посуды – еще куда ни шло, но резать постояльцев нельзя.
Лют задергался, но держали его крепко. С торжествующей ухмылкой над ним навис Друль, игриво перебрасывая нож из ладони в ладонь. Помощники погрузили в бока витязя мозолистые кулаки. Лют зашипел рассерженным котом.
– Ну, гад, не взыщи! – прохрипел Друль.
Нежелан ахнул, когда мордоворот занес оружную руку и острие ножа хищно нацелилось в горло распростертого гридня. Бедовик скатился со стола и широко размахнулся ножнами, будто прилипшими к ладони. Окованное медью дно ткнулось Друлю в висок. Тот поперхнулся и рухнул на пол рыхлым тюком.
Подельники удивленно глянули на щуплого мужчинку. Один тут же взвыл, вскинул ладони к глазу – меж пальцев просочилась мутная жижа. Пьянчуги отпрянули испуганно. Хват их пальцев ослаб.
Лют одним движением вырвался и перекатился через плечо, ударив ногой бородача. Того унесло, как пушинку, а через миг и остальные буяны распростерлись ниц.
Гридень скользящим шагом приблизился к бедовику. Ножны перекочевали из рук в руки, потом с тихим шорохом обнажилась полоса стали. Уцелевших гуляк приморозил холодный взгляд, в зале воцарилась тишина, даже раненые стонать прекратили. Лют заметил, что остальные посетители испарились, никто не попытался заступиться. Да что там заступиться – никто не присоединился к ватаге, дабы намять бока чужаку! Мельчают…
На втором ярусе загрохотало, с лестницы кубарем скатились оружные дубинками отроки: лица бледные, в широко распахнутых глазах отражается картина драки.
– Лют свет Радимич, что ж ты?.. – У Савки кончились слова, и он с изумленным видом развел руками.
Ждан оглядел зал блестящими глазами и посмотрел восхищенно на Люта. Гридень дернул щекой досадливо: мальчишки – уважают тех, кто может одним ударом расквасить морду, и не понимают, что ловко морды бить может и плохой человек. А вдруг возьмут дурной пример, поскольку думать не умеют?
Со двора донеслись резкие голоса, топот ног, и в зал, бряцая доспехами, ввалился отряд городской стражи: рожи потные, из-под клепаных шлемов текут мутные струи, древки копий едва не выскальзывают из мокрых пальцев.
– Кого рубить? – спросил один запыхавшимся голосом.
Грузный дядька с побитыми серебром усами отмахнулся досадливо:
– Погоди.
Хозяин корчмы протиснулся через кольчужные спины и горячо зашептал что-то на ухо старшине. Лют от греха подальше упрятал меч и спокойно скрестил руки на груди.
