может, три метра квадратных, без окон – кладовка, а не комната. Хорошо оборудованная электроникой кладовка: два больших монитора, ящики здоровые такие друг на друге по стеночке, кабель-каналы кругом, ноут тоже есть и… И кресло вертучее, высокая спинка, кожаная обивка благородного оттенка капучино. Евро на триста тянет. В общем, чего там только нет, прямо центр связи НАСА или чтобы биткойны лудить.
– Майнишь? – спрашиваю.
– Новости смотрю.
Значит, хакер, анонимус. Или пранкер.
– Рыбак, говоришь? Что за рыбку ты тут ловишь?
Он меня за плечи от волшебной двери развернул.
– Да ведь и ты ни разу не официантка. Кофе-то сварить сумеешь, Алиса?
И «Алиса» эта так издевательски прозвучала, дескать, знаю я, наврала ты мне, подруга, с три короба.
Гордо вздернув нос (что за мысли такие, да я кофе варить раньше, чем ходить, научилась!), я двинула в кухоньку. Все шкафчики пооткрывала. Нашла полпачки молотого кофе, турку, сахар. Можно приступать.
Еще книжки нашла. В кухне. Прикольно.
В комнате у него книг нет. Там вообще почти ничего нет. Тахта, кресло слоновое, где я сидела, комодик, столик низенький, еще встроенный шкаф высокий, в потолок, с деревянными желтоватыми раздвижными дверями. Вот и вся обстановка. В кухне еще скромнее. Но вот в подвесном шкафчике на верхней полочке выше вскрытой пачки макарон и пяти баночек тунцовых консервов стояли книжечки.
Я прямо в ступор впала: Амаду на португальском – ну, это понятно, – Кортасар на испанском, Кокто на французском и мой любимый Гессе на немецком, причем и «Игра», и «Волк» в одном флаконе. Это он читал? Или это чтобы сковородки горячие ставить? И какой для него язык родной? Кто ты, прелестное дитя?
Подняла голову Бригитта: «Валить отсюда надо. Срочно. Мужик странный. Мало ли, кто он. И вообще, что это за история с покойницей? Тебе, дуре, делать нечего? Лезешь, куда не просят…» Но Алисе палец в рот не клади, сразу цапнула: «Сама дура! Усохни! Что будет-то? Убивать тебя прямо сейчас начнут, дожидайся. Поиграем в “сыщиков-воров” один день и домой полетим. Поднабравшись позитива».
Пока я мило беседовала сама с собой, кофе сварился.
– Тебе сахар нужен? – проорала я.
– Нет!
Ну и мне нет. Налила в две разномастные чашки, вернулась в центр связи.
– Ну, есть что?
Стою у него за спиной, аж притоптываю от нетерпения. Он по кнопочкам, как пианист – брынь! – и на экране страница, а на странице – она, моя Прекрасная Купальщица. Мертвая. В том самом купальничке, в чешую. В моем бассейне, вон, на стене, спрут, лихо перекрученный. И не одна. Рядом с ней паренек какой-то. Я сощурилась, нос в экран засунула, чтобы рассмотреть получше.
Опаньки! Да я ж его знаю! Ну, не то чтобы знаю, конечно. Когда я на дискотеке ромом накачивалась с ребятами из Берлина, они к нам подсели ненадолго. Этот вот – как же его звали? Мис или Крис, как-то так – и с ним еще один. Голландцы, кажись. Они в той гостинице живут, где гиды радостно батрачат.
– Я его знаю. Он в гостинице здесь живет. С другом.
– В той, что на берегу, в высокой?
– Нет, такой белый дом, там еще кафе внизу, столики под навесом. И круглая площадь, фонтан и машины припаркованы.
– Пошли!
* * *
Вот верно говорят, на ловца и зверь бежит. Только мы к той гостинице подошли, думаем, на рецепции спросить или посидеть за столиком, подождать, как они из-за угла выруливают. Прямо руки расставляй и лови. Один постарше, лет тридцати пяти, очочки модные, бабочка явно дорогая, штанцы-вельвет – такой холеный, на профессора математики похож чокнутого, из кинца «Игры разума». А другой – тот самый Мис или Крис. Расслабленный походон, идет, ветерок его, как березку, покачивает, руки вокруг туловища закручивает, они взад-вперед болтаются. Вроде малость пьян. Он мне и тогда, в дискотечном угаре, показался то ли пьяным, то ли еще каким.
Дальше совсем как у Энди в его детективах. Вот у него только доблестный Люсьен-Маугли подвалит к какому-нибудь плохому или не вполне хорошему, и так ему: «Мне все расскажешь, или полицию вызывать будем?» И тот сразу давай правду-матку ушатами выливать, два раза просить не приходится. И Гонзу тоже – раз им в нос фотку распечатанную, где Мис в обнимку с девицей мертвой! И из них посыпалось…
В основном говорил тот, который похож на профессора, Мис только реплики иной раз вставлял. И все подхихикивал, прикрывая ладошкой рот, как провинциальная шлюшка-кокетка. Точно пьян.
– Мы на наше место пошли. Мы всегда туда ходим. Как солнце за гору сползает часиков в пять, так и идем. Там хорошо, тихо, травка, море и нет никого… Как где? Да вон, наверху, по шоссе два шага, там лестница вниз по обрыву идет. Во-он там! А внизу площадочка маленькая. Вот мы там посидим, покурим, морем полюбуемся пару часиков, пока темнеть не начнет. Ну и вчера тоже. Вчера мы еще машину напрокат брали, днем ездили на другую сторону. Там такие бассейны с океанской водой, природные, прямо на берегу, прикольно. Мы купаться ездили. И на обратном пути у нашего места остановились, правда, уже поздновато было. Да фиг ли, думаем, чуток посидим… Да я не смотрел, скока, часов семь где-то. Или около. Ну, короче, тачку оставили на шоссе и вниз по тропке топ-топ. А Мис малость перебрал в дороге, и его понесло. Он, как переберет, начинает всякие дикие теории толкать то про инопланетян, то про разумные растения. Вчера были русалки.
– Ты че! – вставил реплику Мис. – Русалки реально существуют! Их там, в океане, нереально много. Вчера же, хи-хи, была. Русалка. Я ж говорю, ха-ха, вся в чешуе. Красивая.
– Ну, мы спустились, а там эта. Короче, лежит мокрая, вода с волос стекает. Мы сначала подумали, девка просто спит. Накупалась и уснула. Этот ее потыкал, а она не шевелится.
– Она такая вся мокрая, холодная. Русалки все такие. Это она с собой покончила, выбросилась на берег, хи-хи. Как кит.
– Этот и говорит: «Давай, сфоткай меня с русалкой!» А у меня телефон сел, я его в номере оставил. Я на его снял. Я ж не знал, что этот придурок сразу ее в соцсети скинет.
– А классные фотки, да? Я и русалка. Я прям Андерсен. Крутяк. Куча лайков… Там вообще круто было. Прикинь, океан такого зеленого цвета, травка на берегу зеленая, русалка белая-белая, а по волнам уплывает яхта, тоже белая-белая, и паруса золотятся в лучах закатного солнца. Я прям от восторга чуть не рыдал, ха-ха!
– Да не яхта никакая, а катерок с удочками – туриков возит рыбу ловить. Он жопой к нам повернут был, на жопе написано «Фуншал».
– Дурак, там было написано… Щас вспомню… Во! «Звезда морей». Да, точно… Нет. «Цветок небес»… Да… Или «Звезда»? Может, «Звезда небес»? Нет… Вот! «Цветок морей»! Точно!.. Или нет? Ха, не помню!
– Не бормочи под руку. Говорю же, «Фуншал» было написано. Ну, этот нафоткался, посидели, покурили, как обычно, пора до хаты двигать. А он говорит: «Давай русалку с собой заберем». Куда с собой-то? А этот говорит: «На горе штука одна есть. Гостиницу давно снесли, когда новую взлетную полосу строили, она чем-то мешала, а бассейн остался. Пустой. Мы ее там посадим».
– Смешно, не могу, хи-хи, в пустом бассейне утонула!
– Я не хотел, но этот уговорил. Ладно, ей все равно, где лежать, тут или там. Ну, мы ее наверх подняли, в багажник сунули. Поехали. Потом в этот чертов бассейн потащили. А темно уже, не видно ни черта.
– Ой, не могу! Мы ее тащим, а он поскользнулся и поехал на заднице, русалка у него на коленях, а я сверху. Ухохот!
– Там этот еще селфиться стал. Я его уже не снимал.
– Ага, он все шипел: «Давай скорее, давай скорее, скорее сдристнем отсюда!» Я чуть со смеху не уссался!
Утопленница
Ну, вот и все. Как пишут в книжках, расследование зашло в тупик. Понятно,
