на лицо вместе с каплями его слез. До меня донеслись его едва различимые слова:
– Глупышка Де Чэ, зачем ты преступила ради меня закон?
– Я не могу смотреть, как ты так страдаешь.
Яркая кровь Чи Мо стекала по мечу в моей руке и вскоре окрасила всю мантию мастера духа.
Узнав, что я убила Чи Мо, который должен был умирать в муках, император пришел в ярость. Отец посмотрел на меня взглядом, полным печали и жалости. Я обняла его, и лицо отца мгновенно покрыла паутина морщин.
– Что ты будешь делать?
– Я не стану правителем клана духа, отец, я покину этот дворец, найду себе место далеко отсюда и проведу там остаток своей жизни.
Отец молчал, и до меня доносились лишь птичьи крики в небесах. Я подняла голову и подумала о тех парящих серых перьях и глазах моего брата Чи Мо, невероятно прекрасных и печальных.
Когда я покидала дворец, у высокой стены мне повстречалась женщина, назвавшаяся Юань Цзи. Она предложила мне испытать мои чувства к брату у легендарной Вздыхающей стены. Я посмотрела на дворец нашего клана, и вдруг он показался мне крошечным, похожим на хрустальный сад.
– Это и есть хрустальный сад, – произнесла Юань Цзи.
Я тут же обернулась к ней:
– Откуда ты знаешь, о чем я подумала?
Мой вопрос остался без ответа.
– Я знаю, что в музыке тебе нет равных, разве тебе не хочется увидеть легендарную Вздыхающую стену из сказаний клана духа?
В раздумьях я наклонила голову и, решив, что в Снежной крепости меня ничего не держало, кивнула. В то же мгновение воздух вокруг меня заполнился бесчисленным количеством цветов. Это оказалась не игра моего воображения, потому что уголком глаза я заметила движение пальцев и магию, созданную Юань Цзи.
На пути прочь от Снежной крепости в моих мыслях возникали моменты из прошлого. Я видела своего брата, окруженного снегом и улыбавшегося мне; видела тени летающих птиц, заполнявших его глаза цветом ночи; видела Чи Мо, который, ожидая меня у ворот крепости в мантии, пронизанной чарами цветов, одаривал меня светящимся, словно звезды, взглядом; видела, как он ждет меня на самой высокой точке крепостной стены с цинем в руках, а его волосы танцуют на ветру; видела его пригвожденного к камню и слезы, стекавшие мне на лицо и на его синюю мантию, оставлявшие на ней разводы, похожие на цветки лотоса…
За моей спиной ударила сильная молния способная разрушить целый город. И подняв голову, я обнаружила, что все вокруг меня заполнил аромат цветущих цветов, их дух.
Брат, мой милый брат, мой любимый Чи Мо наконец-то исчез перед моими глазами.
Прости меня, что я ухожу, покидаю этот безумный дворец, эту крепость иллюзий, где прошла моя юность. Возможно, когда настанет конец, я смогу вновь увидеть тебя, и тогда, прошу, подари мне свою улыбку; улыбку, похожую на рассветное солнце, что положит конец моим слезам, и позволь мне услышать твою свободную песню.
Син Гуй все еще спала, поэтому двинуться дальше в дорогу мы не могли. Впереди нас ждала земля стража Севера, и без Син Гуй каждый следующий шаг мог привести нас ужасному исходу.
Храм рассекающей небеса Черной воительницы располагался на самой вершине снежной горы, так что даже с земель стража Юга можно было разглядеть огромный белый дворец, подобно трезубцу пронзающий сизое небо.
В тот вечер, когда Син Гуй еще не пришла в себя, мы наблюдали, как звезды над Храмом удивительно странными путями меняли положения в небе. Время от времени весь Храм начинал сиять ослепительным светом, его белые лучи отражались в практически черном небе, формируя огромную шестиконечную звезду, похожую на ту, что находилась между бровей у Син Цзю и Син Гуй.
После трех дней без сознания она неожиданно проснулась, но тут же вновь провалилась в сон. В тот короткий момент, что она была с нами, изо рта Син Гуй хлестала белая кровь, и, сжимая в руках мантию Хуан То, она выдавила:
– Отнесите… меня… Храм… Красной птицы… Прошу, отнеси меня обратно…
После этих слов она тут же провалилась в беспамятство и не просыпалась, а лицо ее приняло смертельно бледный цвет.
Мы возвратились в разрушенный Храм разрывающей небеса Красной птицы, и Син Гуй начала просыпаться, все еще настолько слабая, что казалось, магия собиралась покинуть ее тело. Хуан То не переставая поддерживал вокруг нее защитный барьер, и с каждым днем ей становилось все лучше. К моменту, когда Син Гуй смогла встать на ноги, мы провели в Храме разрывающей небеса Красной птицы уже почти половину месяца.
Син Гуй поведала мне, что читатели звезд отличались от остальных кланов, они поддерживали между собой особенную связь, которая позволяла более сильному прорицателю легко подавлять магию менее сильного до такой степени, что слабый прорицатель мог оказаться под его контролем или даже умереть.
Клан читателей звезд вел свою историю с древних времен, и никому не удавалась побороть эту традицию, поэтому худшей участью в их клане считалась маленькая сила. Другими словами, стоило нам оказаться в Храме рассекающей небеса Черной воительницы, страж Севера Син Чжоу могла сковать силы Син Гуй или даже убить ее. Ко всему прочему, ее Храм находился на самой вершине горы, и территория ее влияния была больше, чем у любого другого стража.
– Неужели Син Чжоу настолько сильна?
Син Гуй повернулась ко мне:
– Ваше величество, ее сила превосходит силу каждого, кого мы успели встретить. Помните тот сон, что подарила вам бабушка? Даже мой брат не смог бы создать настолько реальное видение. Так вот бабушка использовала для этого Посох падающей звезды, Син Чжоу же владеет Посохом рассекающей звезды. Вы видите звезды над ее Храмом, они постоянно меняют места, Син Чжоу под силу контролировать даже их движение, а это уже выходит за границы способностей простого прорицателя. Невозможно даже описать, насколько велика пропасть между ней и нами.
Не произнося ни слова, я опустил голову.
К нам подошел Хуан То, он поднял Син Гуй на руки, словно собственную дочь, и улыбнулся ей:
– Тогда тебе следует оставаться в пределах моего защитного барьера, пока мы будем находиться на территории стража Севера. Не покидай его, и я гарантирую, что Син Чжоу не сможет тебя убить.
Его улыбка была спокойной и уверенной, и мне неожиданно вспомнился отец. Когда народ огня напал на Снежную крепость, на его лице появилось такое же выражение – твердое в своей уверенности, как самый прочный кусок
