бедной милой девочке?
Мы с Беллой быстро переглядываемся. Я впервые вижу того, кому действительно нравится Малли, и это оказывается приятно.
– Пойду посмотрю, готов ли он, – говорит Магда. – Сейчас вернусь.
На лестничную площадку доносятся отзвуки старинной музыки и женского пения.
– Пока её нет, мы должны обсудить правила. – Антон кивает. – У него их два. Не фотографировать и не записывать аудио; и не проносить в дом оружие.
Белла колеблется.
– Обычно мы так не делаем. Мы должны держать оружие при себе.
Я не говорю, что у меня только перцовый баллончик, и поэтому я особо ничего не теряю. К тому же я вспоминаю Джека Сента в участке, умиротворяющую и печальную атмосферу вокруг него и не нахожу в ситуации ничего опасного.
– Говорю же, если вы хотите его увидеть, положите своё оружие в эту коробку вместе с телефонами; я всё вам верну, когда будете уходить.
Я достаю перцовый баллончик и кладу на стол.
Белла косится на меня:
– У нас есть уважительная причина нарушить протокол.
Белла кладёт свой пистолет рядом с моими вещами.
– Надеюсь, ты права.
– Хозяин готов вас принять, – сообщает вернувшаяся Магда.
– Удачи. – Антон опускается обратно в кресло.
– А ты, – говорит Магда, – не вздумай спать.
– Есть, мэм. Ваше желание – закон для меня.
Мы проходим внутрь, Магда принимает наши куртки и провожает в слабо освещённую комнату с обилием бархата. Джек Сент сидит в большом коричневом кожаном кресле, глядя в окно на Шрам. Здания здесь высокие, но это выше всех, поэтому отсюда можно увидеть даже Чудо-озеро. Бесспорно, прекрасный вид. Я могла бы даже им увлечься, если бы не Джек Сент в окружении птиц. Воронов, если точнее. Они крупные, чёрные и лоснящиеся. Три из них, каркая, сидят на подоконнике. Остальные улетают и возвращаются. Их здесь не меньше десятка, а опустевшая улица внизу погружена в тишину, поэтому всё, что можно услышать здесь кроме музыки, – хлопанье крыльев да непрекращающееся карканье.
Джек покачивает головой в такт музыке.
– Красиво, не правда ли? – говорит он куда-то в комнату. Может, он обращается к нам, хотя даже не смотрит в нашу сторону, и сложно понять, что именно Джек имеет в виду: птиц, вид из окна, свою квартиру или музыку. Рядом с ним на насесте восседает Гелион. Я отличаю его от остальных птиц – он крупнее и носит на шее что-то вроде воротничка. Гелион замечает нас и угрожающе каркает.
– Нет, нет, птичка, – говорит Джек. – Они не опасны. – Он наконец поворачивается к нам, и я едва сдерживаюсь, чтобы не ахнуть. Последние двадцать часов заметно подкосили Джека Сента. На нём до сих пор та же одежда, в которой он приходил в участок, а на щеках видна густая щетина. Его глаза, которые прошлым вечером выглядели такими добрыми и живыми, потускнели и налились кровью.
– Дети? – Он печально улыбается. – Дорогая начальница полиции отправила детей искать мою Малли?
– При всём уважении, мы не дети, – возражает Белла. – Нас назначили на это дело, потому что мы Наследники. – Она демонстрирует Джеку свою метку. – Только Наследник может найти другого Наследника в Шраме.
– Прошу прощения, – говорит Джек. – Горе сделало меня резким.
– Я знаю Малли, – говорю я, – по крайней мере, знаю, какой она была последние годы. – Я делаю шаг вперёд. – Она кажется человеком, который живёт по своим правилам.
Джек кивает:
– Да. Она такая. Её часто понимают неправильно. Люди боятся её силы. Поэтому всё стало так сложно. Я знаю, что порой Малли выводит людей из себя, но я не смог дать дочке некоторые вещи, в которых она нуждалась, без руководства её матери. Может, феи больше не живут среди нас, но в ней течёт кровь королевы фей, и это, безусловно, влияет на Малли.
«Например, добавляет ей враждебности, эгоизма, жестокости и нехватки здравого смысла?»
– Я поощряю её взлетать выше, – говорит Джек, – но, как и наши птицы, она всегда возвращается домой.
Белла делает шаг вперёд:
– Сэр, мне очень жаль, что нам придётся расспрашивать вас о Малли, когда вы так расстроены, но мы хотели бы вернуться к делу о пропаже вашей дочери.
Джек сгоняет двух воронов с кресла, обитого золотой парчой.
– Пожалуйста, садитесь.
Белла опускается в кресло, в котором кажется почти лилипутом, поправляет очки, вытаскивает из рюкзака блокнот и пролистывает его в поисках нужной страницы. Наконец, найдя искомое, она поднимает взгляд.
– Я провела всесторонний анализ на основе банковских выписок Малли за последние шесть месяцев. Предлагаю вам взглянуть на это.
Джек Сент качает головой.
– Не нужно. Я знаю, на что моя дочь тратит финансы.
– Знаете, сэр, хотя Малли кажется свободолюбивой, она почти каждый день следовала одной и той же схеме – по крайней мере, основываясь на тратах с банковской карты.
– Да, полагаю, так и есть.
Белла начинает зачитывать с листа:
– Она каждое утро пьёт кофе в «Чаепитии». Затем идёт в книжный магазин.
– Да, – подтверждает Джек. – Ей нравится философия. Материалисты.
– Потом школа, но без обедов, потом «Страна чудес». Я обнаружила, что она бронировала столик почти каждый день. Оттуда Малли уходит около полуночи, и на следующий день всё повторяется сначала. По выходным, как я вижу, ей нравится ходить по местным магазинам. На этом всё. – Белла поднимает взгляд, словно задала вопрос и ждёт ответа.
Джек Сент поглаживает по перьям одну из своих птиц.
– Я бы хотел быть более требовательным к ней. Но понимаете, она всё время была такой печальной. Я помогал ей всем, что только мог придумать.
Мне вдруг вспоминается то, что сказал мне Джеймс, когда мы были в Вечнозелёном саду. Мне не представилось шанса даже взглянуть на материалы дела, иначе бы я уже знала ответ.
– Её мать умерла во время Падения?
– Да, и иногда я этому даже рад. Моя жена не смогла бы полноценно жить в мире без магии. – Джек смотрит на нас. – Я сделал всё, что мог. Когда мать Малли погибла в Падении, я поклялся, что буду защищать свою дочь. Она – всё, что у меня осталось. Я следил за тем, чтобы она чистила зубы и ходила в чистой одежде. Я следил за тем,
