кухне, где сидела его мать.
— Привет, Вера, — сухо поприветствовал Тифл, словив при этом её недовольный взгляд.
— И что это значит, сын? Почему ты ушёл без спросу?! — повышенным тоном стала спрашивать она.
— Где Сирра? — спросил он, игнорируя вопросы матери.
— Так, не уходи от вопроса! Почему ты и её взял с собой?! — Вера была зла, и это чувствовалось в её голосе.
Но Тифл лишь провёл глазами по полу, где случайно заметил мокрый след, оставленный меховыми ботинками.
— Какого чёрта ты вообще выходишь из дома в такую погоду?! Я тут чуть не умерла, пока вы ходили где-то там.
Тифл поднял руку с грамотой.
— Я закончил своё обучение. Вот грамота.
— Да на что мне твоя грамота?! Без неё жили, а тебе всё неймётся, как куда-то ушатать! Ещё и сестру свою приплёл, мразь малолетняя! Совсем мозгов нет?!
Тифл уже давно привык к подобному — после смерти отца мать стала отдаляться от него, постепенно начиная винить во всех любых недочётах его. Ласковая мама превратилась в строгую мать, а затем просто стала Верой — той, к которой Тифл выражал абсолютное безразличие.
Нет, в мыслях парня не было ни желания смерти истеричке, ни плана побега. В первом он не видел смысла: его некогда мама уже была стара и ничего не могла сделать — она редко покидала кухонный диванчик и зачастую просто спала или во весь голос обвиняла Тифла во всех смертных грехах. Во втором же варианте он не видел ничего хорошего — ни с сестрой, ни без.
«Сейчас самой оптимальной стратегией будет лишь переждать плохую обстановку на дорогах в этом доме», — думал он, постепенно взращивая в себе безразличие ко всем окружающим, кроме сестры.
Сестра была его светочем надежды и счастья, что летал по царству тьмы реальности. Её улыбка согревала изнутри, а слова проникали сквозь наращённый им панцирь безразличия к окружающим и били прямо в уязвимые места.
Не обращая внимания на крики Веры, Тифл повернул в сторону короткого коридора и прошёл вглубь дома.
— Куда это ты, паскуда?! Стой на месте и смотри в глаза, когда с тобой разговаривают! — разносилось у него за спиной, но увы, панцирь этим словам пробить не удастся.
Войдя в комнату, Тифл увидел как сестрёнка, сняв сапоги, укрылась в одежде под одеялом и пыталась согреться.
— Как ты? — ласково спросил он.
— Н-н-н-ормально — дрожа, ответила она.
— Laker’ja, — произнес Тифл, приложив руки к спине сестры. — Я накинул печку, сейчас должно потеплеть.
— С-с-с-спасибо.
— Кушать хочешь?
— Н-нет.
Тифл присмотрелся к щенку, что сейчас был под двумя слоями одеяла. Одно ухо уже было прибито холодом, а частое фырканье явно говорило, что щенок находился в плохом состоянии.
— П-погрей его.
— Но ты…
— П-погрей.
Поняв, что с ней лучше не спорить, Тифл перенёс ладони на щенка. Частое дыхание начало потихоньку успокаиваться.
— Какую кличку дашь?
Сестра на минуту задумалась.
— Ортос. Назову его Ортос, — улыбнулась немного согревшаяся девушка.
— Мило. Пусть будет так.
Погрев ещё две минуты, он услышал медленное сопение сестры и решил удалиться.
«Ладно, и мне поспать надо, — подумал он, отправившись в гостиную. — Ортос? Откуда она это услышала? Никогда не слышал о таких кличках!», — размышлял он, пока стелил себе простынь и однорядное шерстяное одеяло на пол.
Глава 12. Проблема браконьеров
Сидя на коленях посреди поля, Кади наблюдал, как в сумеречном освещении снежинки аккуратно ложились на землю, увеличивая и без того огромные сугробы. Толстые лыжи под ним не давали ему проваливаться в снег, позволяя держаться на поверхности без особых усилий. Ветра не было, а затянутое облаками небо препятствовало падению температуры ниже минус тридцати по Цельсию.
«Почти время?» — подумал Кади, посмотрев на свои часы, которые показывали без десяти пять. Тишина на ближайший километр продолжала расслаблять молодого человека, отчего тот вошёл в медитативное состояние и почти перестал думать.
На груди лежал в своей кобуре арбалет — так как винтовка была куда длиннее, он решил перенести арбалет на грудь, но сделал это таким образом, что ему не составляло особого труда передвинуть эту кобуру на бок или вообще убрать за спину.
Так же из-за спины торчала удлинённая винтовка, а несколько кинжалов, что были на груди рядом с арбалетом, сливались с одеждой, и без намётанного глаза их было вполне реально не заметить.
На переднем конце лыж лежал немного изменённый шлем, что он купил три месяца назад в столице. Уговорить Фоса, что наряду с преподавателем так же был и главным инженером, обслуживающим САДы, было достаточно тяжело, но всё же Кади это удалось, и теперь обычный полузакрытый шлем с клапановой системой выдоха преобразовался в полноценный закрытый, которому Каргадель дал название штурмовой.
Лобовая защита могла спокойно выдержать бронебойные пули, но расплатой за подобную защиту был вес. Постоянно носить его без тренировок почти что невозможно — около четырёх килограммов веса и сложная система фиксирования накладывали свои ограничения.
Кади постепенно привык к нему — целый месяц он проводил в нём каждый день как минимум по три часа. Не стоит говорить, что от этого его шея стала так же укрепляться и твердеть, что его даже несколько обрадовало.
Смысла от подобного шлема было бы мало, если бы он был единственным компонентом экипировки, который мог гарантированно защитить владельца от подобного типа пуль. Поэтому, пораскинув мозгами, Кади попросил Фоса выделить ему ещё одну пластину брони САДа, чтобы полноценно подготовить штурмовой комплект, с которым задания, подобные убийству контрабандиста, стали бы куда безопасней. Ему не придётся постоянно переживать за себя, так как жизненно важные органы будут прикрыты приличным слоем брони, хоть и в обмен на мобильность.
Во время обноски Кади осознал ещё одну проблему подобного комплекта. Так как его вес увеличился на приличный десяток килограмм, то и падение вызывало весьма болезненные чувства. Наколенники, наплечники и налокотники не заставили себя ждать и, небольшие куски стали с внутренней обшивкой с мягким наполнителем теперь прикрывали его конечности.
Фос и пара токарей были очень удивлены тому, что придумал их подопечный, но лишних вопросов не задавали и, лишь пожав плечами, мотали на ус идеи, которые озвучивал пришедший к ним протор.
Апофеозом всей этой вакханалии со штурмовым комплектом стали простейшие карабины, которые не позволяли листу брони сползать и надёжно
