но лапы и туловище стали гладкими. И лишь на кончике хвоста болталась веселенькая кисточка. В этом новом Бастере больше не было ничего свирепого. Напротив, он казался смущенным, даже униженным – как будто превратился в трусливого льва из «Волшебника страны Оз».
Мы с Терри не смогли удержаться от громкого смеха и продолжали хохотать всю дорогу. Бастер забился в дальний угол переноски и вылизывался, всем своим видом изображая безразличие. Но, оказавшись дома, он тут же нырнул под кровать и прятался там до глубокого вечера.
На следующее утро Бастер отказался выходить на улицу. Я дала ему немного кошачьего лакомства и некоторое время держала на руках, читая газету. Он удовлетворенно мурчал у меня на коленях, но немедленно юркнул в спальню, когда раздался звонок в дверь. Наша соседка Мэрилин стояла на крыльце с корзинкой помидоров в руках.
– Я видела, как вы вчера умчались с переноской, – сказала она. – С Бастером все в порядке?
Я коротко описала наши злоключения.
– Хочешь на него посмотреть?
– Конечно!
Я вытащила Бастера из-под кровати и взяла его на руки, как ребенка. Мэрилин недоверчиво рассматривала кота.
– Это Бастер? – наконец, спросила она. – Наш Бастер? Дьявольский ужас Вудхейвена?
– Он самый, – ответила я.
Бастер вырвался из моих рук и снова скрылся под диваном.
– Сейчас он не кажется таким свирепым, не так ли?
– Не думаю, что ему нравится его новый облик. Он не выходит на улицу, и его любимое время суток наступает, когда мы выключаем весь свет и ложимся спать.
После ухода Мэрилин прошло примерно полчаса, когда в дверь снова позвонили. На этот раз на пороге стояли четыре маленькие девочки и умоляли показать им Бастера. Кажется, Мэрилин оповестила о его преображении всю округу.
– Мы слышали, что он похож на львенка, – сказала одна девочка, хихикая.
– Вы можете убедиться сами, – ответила я, выманивая Бастера из-под дивана с помощью кошачьих лакомств. Он быстро съел лакомство, взглянул на посетителей с широко раскрытыми глазами и побежал по коридору в поисках другого укрытия.
Не успела я закрыть за девочками дверь, как зазвонил телефон и продолжал звонить весь день, пока новости о бедняге Бастере разносились по нашей улице. Каждый, кто когда‐либо сталкивался с ним, радовался возможности повеселиться.
– По-моему, пора начать взимать плату за вход, – сказала я Терри три дня спустя. – Каждый соседский ребенок зашел посмотреть на Бастера. Некоторые приходили дважды.
Шерсть Бастера постепенно отрастала, и через пару месяцев он стал больше похож на себя прежнего. Однако, когда он, наконец, решил снова выйти на улицу, мы заметили перемену в его поведении. Теперь он неохотно покидал двор и был почти вежлив с другими животными. Кто‐то из наших друзей заметил, что опыт Бастера с льняным маслом смирил его; по их словам, Бастер стал «новым и улучшенным».
Мы с Терри не возражали против перемен: по крайней мере, люди больше не жаловались на плохое поведение Бастера. Однако еще много лет все разговоры на ежегодной летней вечеринке для соседей сводились, в конце концов, к несчастному случаю с Бастером, вызывая всеобщий хохот. Мы с Терри тоже смеялись, но не над тем, как выглядел несчастный кот, а над тем, как он себя вел. Кто знал, что Бастер умеет смущаться?
Бастер умер в возрасте тринадцати лет. Слух об этом быстро распространился по нашей улице. Все соседи, которые когда‐либо переживали стресс из-за нашего дьявольского кота, пришли отдать последние почести маленькому львенку из Вудхейвена.
Рут Джонс
Званый ужин
Беда кошек в том, что у них нет такта.
СЭР ФИЛИП СИДНИ
Мы с Блестяшкой были родственными душами – с самой первой секунды, когда она заглянула в мои глаза. Каждое утро, как только оживленный дом пустел, наступало наше время. Дети были в школе, муж – на работе, а Блестяшка – здесь, рядом. Она ходила за мной из комнаты в комнату, пока я прибиралась и занималась стиркой. Слушала мои разговоры по телефону. Когда я выходила, чтобы поработать в саду, она тенью следовала за мной и получала особое удовольствие, прячась среди моих растений. Затем внезапно выскакивала на дорожку, ожидая моей ответной реакции.
Днем, когда я готовила чай и садилась с хорошей книгой или вязанием, она устраивалась рядом со мной на диване и мурлыкала. Это было время наших объятий. Если я вечером оставалась дома одна, она оставалась моей верной спутницей. Если уходила, то она всегда встречала меня у двери.
Однако, как это часто бывает в любых близких отношениях, иногда мы с Блестяшкой подводили друг друга.
Помню, как однажды мы с мужем пригласили на ужин друзей. Я всегда любила принимать гостей, и, как правило, мы проводили вечера в неформальной обстановке.
Но на этот раз мы позвали босса моего мужа и другого его делового партнера с супругами. То есть ужин практически перешел в разряд официальных. Я встречалась со всеми этими людьми на корпоративных мероприятиях на протяжении многих лет, но никогда не принимала их у себя дома.
Чтобы все места вокруг стола были заняты, я пригласила еще и третью пару – мою хорошую подругу и ее мужа.
Меню я продумывала мучительно, заранее приготовила выпечку и убралась в доме, но в назначенный день продолжала лихорадочно бегать по дому. Все должно было быть идеально. Мой невозмутимый муж никак не мог понять причину такого беспокойства.
– Это всего лишь ужин, – напомнил он и на всякий случай посоветовал детям держаться от меня подальше.
Но он забыл предупредить обо всем Блестяшку. Моя бедная кошка не могла понять, почему я так расстроена. За целый день мы с ней ни разу не обнялись.
Пытаясь успокоить меня, она несколько раз обвивалась вокруг моих ног, пока я металась по кухне. Споткнувшись об нее в сотый раз, я совершила немыслимое: приказала бедному маленькому созданию убраться с дороги и ногой оттолкнула ее в сторону.
Блестяшка вылетела из кухни и, совершенно сбитая с толку и расстроенная, убежала в подвал. Я сразу почувствовала себя ужасно, но у меня не было времени зацикливаться на эмоциях: слишком много дел ждали своего завершения.
Когда, наконец, раздался звонок в дверь, все было готово. Дети ушли к друзьям, кошка по-прежнему где‐то пряталась. Гости, оставив свои пальто и ботинки у двери, шумно вошли в гостиную. Жена делового партнера подарила нам бутылку дорогого вина, посоветовав сразу же открыть ее и оставить аэрировать (то есть оставить вино на воздухе, чтобы оно насытилось кислородом).
Пока вино «дышало»
