без перерыва – и в течение всего этого времени кот невинно скакал по двору, не проявляя ни малейшего интереса ни к мальчику, ни к мячу.
Когда Баттер умер, футбольный мяч пропал. Мы собрали вещи и навсегда уехали из того дома, но так и не нашли его.
Дебби Эклин
Глава 5
Подкрадусь к тебе позднее
Три оленихи под охраной кота
Бродя по двору своего дома и нежась у камина, кот все равно живет в нескольких шагах от дикой природы.
ЖАН БУРДЕН
Тихий декабрьский день. За окном идет снег, в камине нашей гостиной пылает огонь, по телевизору показывают футбольный матч «Patriots». Идеально.
Я встаю, чтобы проверить, приготовился ли цыпленок. Открываю дверцу духовки, и в нос мне ударяет аромат розмарина и тимьяна.
– Молодец, – хвалю я сама себя.
Затем делаю несколько шагов к окну.
– Посмотри, как красиво, – говорю я мужу.
Хлопья кружатся совсем близко. Джек выглядит так, словно вот-вот уснет. Но он все же встает, потягивается и присоединяется ко мне.
– Да, красиво. И еще солнце подсвечивает деревья. Похоже на кадр из фильма.
И вдруг хватает меня за руку:
– Олень!
Три оленихи выглядывают из-за деревьев на соседском участке. Мы смеемся, но скорее от радости, чем от удивления: олени – обычное явление в нашей сельской местности.
Между тем оленихи двинулись прямо к нам, на ходу объедая ветки самшита. Они двигались спокойно и плавно, будто уверенные в своей безопасности.
Внезапно одна олениха подняла голову и прислушалась. Троица застыла. Теперь все оленихи смотрели в одном направлении.
Мы с Джеком обеспокоенно оглядываемся по сторонам. Недавно в наших краях был замечен койот, и мы боимся, что он по-прежнему где‐то рядом.
Внезапно Джек говорит:
– Смотри.
Но я по-прежнему ничего не вижу.
– Смотри, там, у дуба.
И тут я замечаю соседского кота, длинношерстного мейн-куна по кличке Гизмо. Он идет прямо к оленям. Те отходят еще немного назад и останавливаются. Гизмо застывает менее чем в двух ярдах от них. Немая сцена длится несколько минут, после чего Гизмо разворачивается и идет дальше, мимо бокового окна нашей гостиной. Три оленихи переглядываются, а затем послушно следуют за ним.
Такой поворот событий удивляет нас. Мы перебегаем к заднему окну, чтобы посмотреть, что будет дальше. Вот идет Гизмо, задрав хвост. Я не знаю, о чем он думает и какая у него миссия, но, похоже, у него уже есть свои преданные последователи.
Странная группа гуськом пробирается по снежному насту, огибает дом и спускается по недавно проложенной тропе к природному заповеднику.
Мы с Джеком поднимаемся на второй этаж и занимаем позицию на более высокой точке обзора.
– Вот они, – говорю я.
Становится темно, и шпионить все труднее. Все четверо исчезают в лесу.
– Насколько мило это было? – спрашиваю я.
Мы возвращаемся к нашему жареному мясу, полагая, что на этом все и закончится.
На следующий день снегопад прекратился. Из окна гостиной мне видна широкая белая поляна и три цепочки следов, ведущих из леса. Рядом я замечаю четвертую цепочку следов поменьше. «Невозможно, – думаю я. – Гизмо никак не мог провести с этими оленями всю ночь».
Вечером я вновь выглядываю в окно и вижу маленькую оленью семью на другой стороне улицы. А рядом – большой комок серого меха, который прыгает вверх-вниз, прихлопывая что‐то лапой. Гизмо подбрасывает в воздух нечто, похожее на полевую мышь. А оленихи наблюдают за ним так, как будто происходящее их очень забавляет. Когда шоу заканчивается, он гордо ведет всех троих в лес мимо нашего дома.
Так продолжается в течение следующих нескольких дней. Очевидно, что лидер всегда остается лидером, даже если ученики значительно превосходят его в размерах.
Джоанна Блэндфорд
Лев из Вудхейвена
Некоторые люди говорят, что кошки – это мерзкие, злобные, жестокие твари. Они правы, хотя у кошек есть много других хороших качеств.
МИССИ ДИЗИК
Бастер был великолепен; изумрудно-зеленые глаза и длинная шерсть цвета карамели. Мы забрали его из приюта крошечным пушистым комочком. Кто знал, что он вырастет и станет проклятием нашей глухой улочки, бичом квартала и ужасом улиц? Ведь дома он был сладкой булочкой.
Некоторые кошки имеют привычку не откликаться, когда вы зовете их по имени. Совсем другое дело Бастер. Он бросал все свои кошачьи дела и мчался к дому, едва заслышав мой голос. Помню, как однажды он преследовал мышь, но, как только я позвала его, остановился как вкопанный, а затем вбежал в дом, поджав хвост и урча, словно новенький «Порше».
И все же, как бы сильно мы ни любили Бастера, приходилось признать, что он был самым злым и невоспитанным котом в Вудхейвене. Соседи называли его дьявольским котом и сразу направляли на него шланг с водой, когда он затевал драку у них во дворе.
Вот что случилось в один роковой для всего мира день.
Была суббота, и я только что вернулась домой из продуктового магазина.
– Помоги мне с сумками, пожалуйста, – попросила я мужа. Терри как раз наносил последний слой льняного масла на старый сундук, который он только что отреставрировал, но отложил щетку и вышел из гаража. Не успели мы поставить последний пакет на стол, как снаружи раздался громкий треск и ужасный вой.
– Что, черт возьми, это было?
Мы бросились в гараж, представляя себе всевозможные ужасы. Картина, представшая перед нашими глазами, и впрямь была впечатляющей. Посреди гаража валялась перевернутая набок четырехлитровая банка льняного масла, густая клейкая масса растекалась по бетонному полу. Бастера мы нашли забившимся в угол и плачущим, как ребенок. Его тело было с головы до пят покрыто льняным маслом. Кот выглядел так, будто только что сбежал из дома ужасов.
– Как, черт возьми, мы очистим его? Вызови ветеринара. Я попробую уложить Бастера в переноску.
Терри схватил старое пляжное полотенце.
Три часа пролетели словно одна минута. Мы вернулись из клиники домой и привезли совершенно другого Бастера.
– Ветеринар сказал, что с ним все в полном порядке, – заверила нас молодая женщина-грумер, вручая нам изменившегося до неузнаваемости кота. – Я мыла его шампунем четыре или пять раз, но в итоге сдалась и просто побрила. Это был единственный способ, которым я могла убрать масло с его шерсти.
Она улыбнулась и добавила:
– По-моему, сейчас он похож на маленького льва, не так ли?
Дрожащий Бастер выглядел точь-в‐точь как миниатюрный лев. Его голова была покрыта лохматой гривой,
