Потому что снарядов много, а танк один, — ответила бабушка. — Он, конечно, проедет сквозь защиту, но мы его здесь встретим и расплавим. Сразу же, как только въедет. Хотя может и увязнуть в куполе — мощи-то в танке много, а вот скорость со снарядом не сравнить. Поэтому глупо рисковать единственным танком.
— К сожалению, не единственным, — произнёс Романов, первым из нас заметивший, как в разрушенную арку въезжает второй танк.
— Да они вообще обнаглели! — в сердцах воскликнула бабушка. — Вот только полноценных танковых сражений у меня во дворе ещё не было!
Второй танк тем временем въехал во двор и встал рядом с первым, а к нам подошёл Дьяниш и сразу же обратился к княгине Белозерской:
— Ваша Светлость! Нам пришлось покинуть укрытие. Начали осыпаться проходы во многих местах, ещё немного, и мы бы не смогли сюда пробраться.
— Либо это естественный процесс — грунт реагирует на все эти взрывы и магические воздействия, либо англичане начали делать подкоп, — сказала на это бабушка.
— Мне очень жаль, Ваша Светлость, что мы теперь оказались в западне, — тяжело вздохнув, произнёс Дьяниш. — Но как-либо усилить проходы было невозможно. Поэтому я принял решение уходить. Маяк мы перенесли сюда.
— Мы в западне, — согласилась бабушка. — Но к нам спешит помощь, так что сильно не кори себя. В любом случае ты ничего не мог сделать.
— Но маяк… — попытался было возразить Дьяниш.
— Я знаю, что он не сработает внутри купола, — перебила его бабушка. — Но Александр Петрович это предусмотрел. В ближайшее время маяк установят снаружи, недалеко от замка. Ты, главное, вот что скажи: в проходах никого не осталось?
— Никого, Ваша Светлость!
— Уверен?
— На сто процентов. Проверил, обернувшись медведем, я же в этом обличии любое живое существо чувствую как на радаре чуть ли не за километр. В проходах и вообще под замком даже мышей сейчас нет.
— Ну и славно. Тогда ступай к источнику, подзарядись и будь готов драться.
Дьяниш преклонил голову, давая понять, что принял приказ, и быстро ушёл его исполнять. А бабушка ненадолго призадумалась, после чего сказала:
— Надо укреплять землю, хоть под нами пока никого и нет, но мало ли — не хватало ещё провалиться в самый неподходящий момент.
После этого княгиня Белозерская велела всем незанятым в обороне магам любыми способами максимально укрепить территорию внутреннего двора, находящуюся под куполом: брусчатку, землю, всё, что было у нас под ногами.
А танки тем временем продолжали спокойно стоять, несмотря на то, что Эджертон уже подготовил на куполе место для удара.
— Как-то незаметно, чтобы они готовились стрелять, — произнёс, глядя на боевые машины, Романов. — Чего-то ждут. Но вот чего?
Но никто Александру Петровичу не ответил, никто не успел высказать какие-либо предположения, потому как практически сразу после слов кесаря ответ на его вопрос в виде третьего танка въехал во двор.
— Ну это вообще уже ни в какие ворота не лезет! — со злостью воскликнула бабушка. — Я однозначно проедусь по Лондону на танке! От резиденции премьер-министра до королевского дворца! И всё им там разнесу!
Выглядело это довольно забавно — бабушка не то чтобы с равнодушием отнеслась к тому, что её замок атаковали среди ночи и почти полностью разрушили, но особо по этому поводу не возмущалась. Оно и понятно — какой смысл горевать о разрушенном жилище, когда ещё неизвестно, сможешь ли сам выжить. Намного больше её возмущала наглость бывшего друга.
И как выяснилось, ещё и танки. Княгиню Белозерскую неимоверно бесили танки в её внутреннем дворе. А третья машина тем временем полностью въехала во двор и расположилась рядом с первыми двумя, и теперь все три танка стояли в ряд, направив в нашу сторону стволы своих пушек.
— Полагаю, стрелять они будут одновременно, — сказал Романов.
— Да, одновременно и в одно место, — подтвердила его предположение бабушка и обратилась к Тойво: — Ты продолжай удерживать купол, а мы с Александром Петровичем попробуем сдержать тройной выстрел.
— Слушаюсь! — ответил эльф.
— А мы с Вами, Александр Петрович, давайте так поступим, — сказала бабушка Романову. — Я установлю свою защиту вторым слоем на Вашу. Точнее, под вашу, если смотреть изнутри купола.
Сказав это, княгиня Белозерская принялась ставить защиту, а мы все — ждать атаку. Долго ожидать не пришлось — менее, чем через минуту, раздался грохот тройного залпа. И я на какое-то время даже оглох — очень уж громко получилось.
Эффективность тройного выстрела впечатлила. И напугала. Романов в этот раз не удержался на ногах — он упал, и не просто упал, а некоторое время не мог прийти в себя. Сознание не потерял, но пребывал в некой прострации. Затем пришёл в себя, очень грязно выругался и поднялся. Жестом остановил спешащих к нему лекарей и сказал им:
— Спасибо, не нужно, я пока сам справляюсь.
Защита, наложенная кесарем, конечно же, исчезла, но миссию свою выполнила — приняла на себя почти весь урон. Бабушкина защита без проблем справилась с остатками. Сама она, глядя на то, как Эджертон принялся готовить новое место для удара, произнесла:
— Надо поменяться, теперь моя защита будет наружной.
Романов кивнул, соглашаясь, и сказал:
— Лишь бы они ещё что-нибудь не придумали. Помощь, конечно, вот-вот прибудет, но не нравятся мне эти танки.
«Надеюсь, не придумают», — подумал я, глядя на врага, и я был уверен, что подобная мысль посетила каждого из нас.
Но англичане придумали. Они избрали новую тактику — танки пальнули не одновременно, а друг за другом, практически не делая пауз между выстрелами. В итоге получилось что-то среднее между тройным выстрелом и тремя. И это, к нашему сожалению и к радости врагов, сработало — второй и третий снаряды успели пройти сквозь дыру в магической защите купола до того, как эта дыра исчезла.
Первый выстрел почти полностью разрушил бабушкину защиту, второй её добил и нанёс значительный урон защите Романова, а третий разрушил остатки защиты кесаря, пролетел внутри купола и разорвался, ударившись о него изнутри.
Несколько эльфов, стоявших ближе всего к месту разрыва снаряда, получили незначительные ранения, и у всех нас заложило уши. Но самое страшное было не это. Романов потерял сознание — вот что пугало. Тойво, конечно, быстро привёл кесаря в чувство, но это не сильно обнадёживало — вид
