Зарина съели половину её с овощами на ужин. После чего Власа налила в кружку бульона куриного и отнесла Мирону. Хорошо бы, если напоить получилось, всё-таки бульон, как ни что другое, силы поможет поддержать.
Села Власа на край полатьев, где лежал Мирон, вздохнула тяжело. Наставница говорила, ежели на этой седмице не очнётся, то может уже и не очнуться вовсе.
— Бульон я тебе принесла. Выпить его надо. Хоть чуть-чуть, — тихо сказала Власа, устало глядя перед собой. Пусть и знала она, что не слышит Мирон её слов, а всё равно каждый раз с ним говорила.
— Власа… — раздался тихий шёпот.
Власа мгновенно обернулась к Мирону, он чуть глаза приоткрыл и снова тихо произнёс:
— Голова болит. Почему я здесь?…
— Мирон? Ты очнулся?! — Власа почувствовала, как от волнения у неё задрожал голос. Неужели они справились? И Мирону стало лучше? От этих мыслей даже слёзы на глаза навернулись, так тяжело ей все эти дни было. — И правда очнулся!
Не сдержавшись, Власа порывисто обняла Мирона, едва не разлив бульон из кружки. Но вовремя одумалась, отпустила. А то ещё не так её поймёт…
— Хворь у тебя, болеешь уже которой день. Вот бульону тебе принесла, — сбивчиво объяснила Власа, заметив растерянный взгляд Мирона. Вот дурёха! Уже и сдержать себя не может, до чего выглядит перед ним глупо… Он же только очнулся, в себя ещё не пришёл, даже не поймёт толком, отчего в их доме проснулся.
— Хворь, значит… — устало прошептал Мирон и прикрыл глаза.
— Эй, а бульон?! — всполошилась Власа, сообразив, что он сейчас снова уснёт. А того допускать нельзя — он итак не ел давно, силы то где взять будет на поправку?
Власа заботливо приподняла Мирону голову и напоила из кружки бульоном. Мирон хотел сказать ей что-то ещё, но она его остановила.
— Не трать силы напрасно. Когда полегче станет, тогда и поговорим. А я сейчас ещё снадобье от кашля принесу, — с этими словами Власа поспешила к котелку.
* * *
После того, как Мирон пришёл в себя и начал есть, дела его быстро пошли на поправку. Жар вскоре полностью спал, кашель только мучил, и настолько сильным он был, что будил всех в доме по нескольку раз за ночь.
Поначалу приходилось вставать Власе, снадобье Мирону давать, да молоко с мёдом, а то приступ кашля мог его и по нескольку часов не отпускать.
— Устали вы от меня. Небось сто раз пожалели, что лечить взялись, — безрадостно заключил Мирон, среди ночи забирая у Власы кружку с порцией снадобья.
— Мы никогда не жалеем, если кого спасти удалось, — передёрнула плечами Власа, встретившись с ним взглядом. — Жаль только, что люди быстро добро забывают.
Мирон чуть улыбнулся.
— Не все забывают.
— Верно, не все…А есть и такие, что вовсе не верят, что мы добро делаем, клевещут за спиной. Небылицы рассказывают, — не удержалась от упрёка Власа, чуть прищурившись. Хоть и не думала она всё это время об обиде на Мирона, а всё ж таки была она.
— Злишься на меня. Правильно делаешь, — с пониманием вздохнул Мирон и добавил серьёзно: — Не прав я был. Ошибался насчёт тебя, да хоть и насчёт Зарины.
Власа кивнула, задержалась у края полатьев, ожидая продолжения.
— Ты это… прости, за то, что я болтал в деревне, — медленно проговорил Мирон, опустив взгляд. Видно было, что извинения давались ему с трудом. — То по глупости было, от старой обиды. Не верил, что взаправду лечить умеете.
— Но теперь ты веришь? — хмыкнула Власа.
— Теперь, конечно. Спасли вы меня, да и ты столько у постели моей просидела, будто муж я тебе, — снова с хитрецой добавил Мирон.
Власа даже злиться на него не стала, только бросила с усмешкой:
— Ну, так женись, раз ты всё равно, что муж стал. Иль не мила? — Власа обижено надула губки и рассмеялась, встретившись с оторопевшим взглядом Мирона.
— Что вы расшумелись средь ночи?! — послышалось ворчание Зарины с печки. — А ну быстро спать легли! А то знаю я вас, глазом не успеешь моргнуть…
— Да я Мирону снадобье относила! — возмущённо ответила Власа в своё оправдание.
— Ты ему уже давно снадобье отнесла. Спать иди. И лучину загаси, — проворчала Зарина, переворачиваясь с бока на бок.
Власа вздохнула. Бросила на Мирона быстрый взгляд и загасила лучину, отправившись к себе спать.
Вскоре после этого разговора Мирон перестал кого-либо будить. Сам тихонько вставал ночами, когда его начинал мучить кашель. Власа слышала, как он, скрипя половицами, идёт к столу, разжигает лучину, наливает себе из крынки молоко, размешанное с мёдом. Потом снадобье берёт с вечера заготовленное. Знает уже, что надобно его всего две трети кружки и чуть разбавить травяным отваром, что стоит в отдельном кувшине.
Один раз Власа услышала, как Мирон, проходя мимо, остановился около её постели. Потом присел на край. Власа не подала виду, что проснулась, а сама вся напряглась, даже вспоминать стала, есть ли что тяжёлое рядом — огреть по голове, коли лишнее позволит. Вроде как и относилась она к Мирону уже лучше, чем раньше, а всё же не доверяла. Кто ж знает, какой он на самом деле?
Но Мирон посидел рядом, то ли рассматривая её, то ли раздумывая о чём-то, и ушёл к себе. Власа выдохнула с облегчением, а про себя отметила, что надо всё же скалку под подушку положить. С ней всяк спокойней будет.
Глава 10
Рано утром Зарина ушла в деревню — снова разведать что там, да как. Потом через реку собралась к Измире. Значит, точно её до вечера не будет…
Правда Власа теперь оставалась не одна, а с Мироном, который чувствовал себя с каждым днём всё лучше. Даже порывался вместе с Зариной в деревню пойти, но знахарка запретила ему — заразный мог ещё быть.
Только скучно Мирону в доме было сидеть, и Власа решила, раз уж он без дела мается, пристроить его в хозяйстве. Мирон не отказался, наоборот даже с охотой помогать взялся — видно и правда притомился на месте сидеть.
Сначала Власа показала ему дорогу к ручью, чтобы он воды принёс. Потом Мирон дрова принялся колоть. Разделся по пояс, встал у пенька, взял в руки увесистый широкий топор и принялся за дело.
Власа в это время раскладывала на солнце травы, чтобы лучше просушились. Листочки перебирает, а сама незаметно на Мирона поглядывает.
Красивый он всё-таки, а с топором и вовсе на воина похож стал. И ладно дрова колоть получается
