Книга Варя - Ольга Беркут

— Как успехи в работе?

— Дело движется. Заменили ещё у пяти холстов подрамники. Повреждений на них было немного, к счастью. Поэтому с этими картинами я быстро управилась.

На самом деле Варя работала из рук вон плохо и ужасно медленно. Навыка в реставрационном деле ей сильно не хватало. Однако после тщательной уборки в мастерской выяснилось, что некоторые картины совсем не нуждались в реставрации. И Варя успешно приписала их сносный вид своему мастерству. Повезло, что граф не особо разбирался в живописи, благодаря чему не замечал различных нюансов, которые уж точно не ускользнули бы от профессионального взора.

— Рад, что ваше дело спорится. Нужно заглянуть как-нибудь к вам в мастерскую.

— Только не сегодня. У меня есть планы на день, Лев Васильевич.

Граф удивленно вскинул брови:

— Какие, позвольте узнать?

— Помнится, когда я только приехала сюда, вы предлагали мне прогуляться по Берёзовой Роще.

— Разве вы этого ещё не сделали?

— Нет. С утра до ночи в мастерской пропадаю.

— Это скверно. Свежий воздух необходим для крепкого здоровья.

— Вот и я чувствую, что прогулка была бы мне крайне полезна. Только… у меня к вам просьба имеется.

— Хотите, чтобы я составил вам компанию? — Лев Васильевич пристально поглядел на Варю, отчего она даже опустила глаза.

Опять он издевается! Или… неужто серьёзен?

Варе вдруг так захотелось прогуляться по заснеженному парку среди белых красавиц под руку с графом, что даже сердце зашлось в груди. Высокий статный мужчина будет идти с ней рядом! С ней такой! С ума сойти.

К чёрту змору. После поищу! А если согласится, то…

— Вижу, всерьез обдумываете моё предложение, — рассмеялся граф. — Сегодня после полудня я уезжаю в город. Меня не будет несколько дней. А вы погуляйте лучше со своей помощницей.

Варя захлопала ресницами и, стараясь скрыть разочарование от его дурацкой шутки, ухмыльнулась:

— Ну что вы! Как бы я посмела вам такую глупость предложить. О другом просить хотела.

— Отчего же сразу глупость? — граф лукаво прищурил глаза. — Как-нибудь я прогуляюсь с вами, когда будет время. Или вы думаете, что не достойны моего общества? Так строги к себе?

Варя отложила вилку в сторону. Яйца, взбитые с молоком и сахаром, обжаренные на сливочном масле, уже остыли у неё в тарелке. Но это ей было всё равно, ибо аппетит совсем пропал.

— Мне кажется, всё наоборот. И это вы считаете, что делаете мне большое одолжение своим предложением! И обществом тоже.

— О, ваш голос дрогнул. Нет, я не хотел вас так задеть… Не будем ссориться с утра, хорошо?

— Я не сержусь, — тихо сказала Варя.

— Никогда не смотрел на вас свысока, Дарья Владимировна. И впредь не собираюсь.

— Благодарю… за это.

Варя не поверила графу, который определенно лукавил. Ну не мог он воспринимать её себе равной. К тому же постоянно подтрунивал над ней. Варе сделалось так грустно, что пришлось даже поскорей допить чай, чтобы хоть как-то отвлечься от поступившему к горлу комку жалости к себе. Какое-то время трапезничали молча, а потом Лев Васильевич мягко спросил:

— Так о чём вы просить хотели?

О том, чтобы он прекратил напоминать о её уродстве. Если бы граф только знал, какой хорошенькой я была до порчи. Проклятая ведьма!

— Хотела просить сани взять покататься, — упавшим голосом сказала Варя.

Она почему-то ожидала, что граф начнёт расспрашивать, зачем ей сани понадобились и отчего у неё нет сил на пешую прогулку. Приготовилась на этот случай соврать, что повредила ногу в мастерской. Сон подсказал идею. Но Лев Васильевич неожиданно легко дал добро и даже посоветовал, где на санях лучше всего будет кататься.

— Езжайте в поля, там сейчас простор. Красота! И погода хорошая.

— Вы то смеётесь надо мной, то так странно добры ко мне бываете! — Варя сама не поняла, как эта фраза сорвалась с её уст. Она тут же разозлилась на себя за то, что не обдумала более подобающий ответ и закусила нижнюю губу. Лев Васильевич с каким-то непонятным интересом уставился на её рот. В его серых глазах появился странный блеск.

— Вы милая, — наконец тихо и чувственно сказал он.

Варя растерялась. А граф, отстранившись, уже громко и весело подтвердил свою догадку:

— Точно! Так и есть. Прошу, не будьте к себе суровы. Ешьте свой завтрак.

Он пододвинул к ней пиалу с мёдом. И когда Варя наконец-то решилась попробовать хвалëную янтарную сладость, лукаво спросил:

— Интересно, будете ли вы скучать по нашим завтракам в моё отсутствие?

Нашим?

Варя так и закашлялась: мёд угодил не в то горло. Но, переведя дыхание, умудрилась ответить спокойно:

— Непременно, Лев Васильевич.

— Рад слышать, — граф улыбнулся, в глазах его искрился смех. Но, слава Богу, он не стал больше подтрунивать над Варей. Отыскав взглядом настенные часы, сказал уже серьёзным тоном:

— Что ж, мне пора собираться в дорогу. Распрощаемся сейчас. Гришке я дам распоряжение насчёт саней.

— Благодарю. Хорошей дороги вам, Лев Васильевич.

— Веселой прогулки вам, Дарья Владимировна.

Граф поднялся. Варя тоже вышла из-за стола. Ей показалось, что он как-то замешкался, будто хотел сказать что-то ещё. Возникла неловкая пауза. Варя отчего-то совсем сконфузилась, опустила глаза, а когда граф наконец-то вышел, облегченно выдохнула.

Будто сердечный сбор натощак выпила, ей-богу! Так сердце в груди разволновалось. Но он назвал её милой!

Варя закрыла пылающие щеки ладонями и несколько мгновений так и стояла, улыбаясь, как дурочка. А затем, когда нежданное волнение отступило, пружинистой веселой походкой отправилась в свою комнатушку готовиться в дорогу. В мыслях так и крутилось одно единственное слово:

Милая, милая, милая.

….Сани Варю и Нюру ждали во дворе. Как и многое в этом хозяйстве, были они старыми, но добротными! Вызвался покатать их Гришка. Он стоял теперь подле морды лошади и проверял, крепко ли к уделам пристëгнуты вожжи.

В воздухе кружились мелкие снежинки, которые покрыли плечи и шапку Вари тонкою порошей. Надета на ней была какая-то потрепанная, но теплая душегрейка, раздобытая для неё Нюрой неведомо где. Сама же Нюрька обмотала свой зипун широкой шалью и уверила Варю, что холод ей в таком виде будет совсем не страшен.

Пока усаживались и готовились к поездке Варя учинила Гришке расспрос про его судьбинушку.

— Я в Берёзовой Роще чуть ли не с рождения, — отвечал он. — Это семнадцатая уж зима моя! А выгляжу я зелено, пошто голодать пришлось. Сейчас сыт и обут, слава богу. Новый барин на счастье нам был дан, я так разумею.

— Он-то на счастья, а змора — на беду.

— Ша! Барин