медвежонка затихли за гребнем сопки. Я доволен исходом «разборки» с медвежонком. Мы разворачиваемся и через лопухи, пробираемся обратно, на свою дорогу.
На дороге нас поджидает большая Марина! Я изумлённо вытаращиваюсь на неё.
– Ты почему здесь?! – рычит на неё, Перовский, – Я что сказал? Чтоб на кордоне были!
– Ну, как?! Убили? Где медведь?! – не обращая внимания на тон старшего, как ни в чём ни бывало, в свою очередь, возбуждённо набрасывается та, на нас.
Меня поражает её азартное, улыбающееся лицо.
– Нет! – хмуро отвечаю я, – Вроде, смазали.
– Крови нигде нет, – поясняет Михаил Дмитриевич на ходу, уже развернувшись по колее дороги, вправо.
– Как смазали?! – откровенно расстраивается, Марина.
Азартная улыбка сбегает с её лица.
– Это – хорошо! – наоборот, радуюсь я, – Что смазали.
– А, то – бегай, ищи подранка, по всему лесу! – разъясняет студентке свою радость, Перовский.
Мы шагаем, втроём, по дороге обратно…
В дверях Алёхинского кордона, мы наталкиваемся на первую Марину. Она, с нами – не разговаривает! И видеть, и знать, нас – она не хочет тоже!
– Что случилось, Марина? – пытается выяснить проблему, Перовский, – По дороге на кордон, что произошло? Со зверем столкнулась, или упала где? Что?
– Зачем вы его убили?! Работниками заповедника называетесь! – чуть не со слезами на глазах, окрысивается на нас, девушка, – Вы, так – всех стреляете?! Ходите и убиваете?!
– Мы? Марина… – виновато обороняется, Михаил Дмитриевич, – Она на нас напала! Сама напала!
– Ну и что?! Зачем убивать каждого, кто на вас зарычит?!
– Не убили, мы никого!.. Крови нет! – Перовскому удаётся вставлять в короткие паузы между жаркими Мариниными тирадами, свои оправдания, – Смазал я!
– Вот, Саша подтвердит! – громкая фраза Перовского остаётся последней, в этих воплях.
Повисает пауза. И все поворачиваются ко мне.
– Мы не нашли крови. Нигде! – оправдываюсь я, – Мы всё обыскали. Весь склон и распадок… Я думаю, что смазали.
– Да?! – не очень верит Марина, – Вы животных убиваете! Как вы можете?!
– Точно! Мы весь склон обыскали! – снова обороняется Михаил Дмитриевич.
– Саша! Ну, скажи ты ей! – умоляет он, меня.
Я – сам, изумлённо таращусь на Марину, пытаясь свести концы с концами в голове. Открыв рот, я ошарашенно гляжу – то на Перовского, то на Марину и думаю: «Блин! Какие разные! Две Марины, две студентки, две москвички… Даже, имена – одинаковые! А, на проверку – две противоположности… Одной – кровь подавай! Адреналин! Убить животное – для неё восторг. Другая – форменный Гринпис! Разорвать готова! И её не интересует – кто на кого бросился…».
Опять Алёхино. Утром, всей нашей четвёркой, мы опять направляемся по той же, грязной и глинистой дороге, в сторону озера Песчаное. Вот уже плавно поднимаемся от Алёхино на небольшую седловину между сопками. Здесь – у меня работа, на площади лесоустроителей…
Вот, точка! Здесь надо сворачивать с дороги в лес, на площадь.
– Вы идите! – говорит нам Перовский, – Я вас, позже найду. Хочу следы, дальше, на дороге за сопкой, посмотреть! Если медведица жива – то должна на переходе через дорогу, по грязи наследить.
Он остаётся на дороге, а я, с обеими Маринами, круто сворачиваю в бамбуковый пихтарник, вправо…
Вот! Я нашёл площадь лесоустроителей! Пробная площадь поставлена в березняке. Этот лес имеет большую примесь деревьев широколиственных пород. Здесь – богатый подлесок из разных кустарников. Половину площади занимает язык сплошных зарослей высокого бамбука. На второй же её половине, на влажной и плодородной почве – мы натыкаемся на целую полянку цветущей орхидеи!
– О! Это кремастра изменчивая! – радуюсь я.
Кремастра – удивительно красивая орхидея! У неё – два тёмно-зелёных, груборебристых, вечнозелёных, прикорневых листа. На стрелке цветоноса, высотой около тридцати сантиметров, располагаются довольно крупные, до трёх сантиметров длины, малиновые колокольцы. Цветки собраны в рыхлую, одностороннюю кисть. И – так ароматно пахнут!
Марины – вообще в восторге от кремастры! Оказывается, они собирают материал для курсовых работ и тема их курсовых – развитие дальневосточных орхидных! Кремастра, для них – настоящая удача!
– Саша! – взахлёб, рассказывает мне через несколько минут, первая Марина, – Ты посмотри! У кремастры – корневище состоит из цепочки маленьких бочоночков, с нитками перемычек между ними! Это классическое чёткообразное корневище! Такое, у орхидных, имеется только у кремастры. Мне нужны образцы…
У меня – своя работа и я отхожу с кремастровой полянки…
Описав травостой и ярус кустарников на пробной площади, я стою рядом с копошащимися в почве с кремастрами, студентками и настороженно присматриваюсь к молчаливому сегодня, окружающему нас лесу. Сейчас, меня интересует одно – какую весть принесёт с дороги Михаил Дмитриевич? Есть свежие следы медведицы или нет? Она ранена или нет? Она вместе с медвежонком или нет?
– Ш… – ши, ш… – ши, – минут через тридцать, мой настороженный слух выхватывает из какофонии лесных шорохов и писков фрагменты далёкого шелеста чьих-то шагов.
– Чёк… чёк, – едва слышно, изредка потрескивают мелкие сучки, под чьей-то тяжёлой ногой…
– Кто-то идёт по лесу, – понимаю я, – Нашим следом!
– Шии, шии, шии, шии… – шелест размеренных шагов постепенно нарастает…
Вот уже и копающиеся в почве девушки, услышали эти шаги и вопросительно подняли на меня, свои лица.
– Саша! Кто-то идёт?
– Ну.
– Кто это?
– Не знаю! – нервно дёргаю я плечом, – Михаил Дмитриевич… или медведь!
Ситуация, для меня – совершенно не смешная. Если, это – медведица-подранок нас тропит?! Что, тогда, делать мне?! В лесу, от медведя – не убежать. Значит, опять бросаться на него с ножом?! Опять?!
Ощущение обречённости охватывает меня…
– Ших, ших, ших…
Вот, уже, отчётливо слышен каждый шаг! Ближе, ближе, ближе!..
Напряжение моих нервов достигает предела. Моя рука впивается в железную рукоять тесака.
– Эгеееей! – предостерегающе кричу я, предательски срывающимся голосом.
– Оооо! – сейчас же, доносится до нас низкий бас Перовского.
– Фуууу… – я закрываю глаза и отпускаю железо рукояти.
Напряжение мгновенно спадает, и я едва не валюсь, на подгибающихся ногах, в образовавшийся вакуум…
– Всё нормально! – спокойно говорит Перовский через минуту, подходя к нам, – Сегодняшние, свежие следы – всюду по дороге! Медвежонок её нашёл! Они, вдвоём, за развилкой, всю дорогу истоптали… И следы крупного медведя – там же! Может, это отец медвежонка. Во всяком случае, они знакомы. Он их не преследует, относится спокойно…
– Фу! – думаю я, – Всё хорошо! Я очень рад.
Скоро, Марины заканчивают изучение строения кремастр, и мы выбираемся на дорогу. Всей своей четвёркой, мы снова шагаем по колеям вездеходной дороги, дальше, пересекая остров поперёк…
Седьмое августа. Следом за лесоустроителями, мы перебираемся с юга Кунашира на север, в Тятинское лесничество заповедника. Рыбацкий балок всё также стоит на низкой морской террасе. Здесь, была база нашей студенческой экспедиции «Магнолия», два года назад. И единственный, уцелевший от посёлка, дом, что стоит наверху, на плато высокой морской террасы. Сейчас, каждый из этих домиков занят своим отрядом
