не получишь пищи, как бы говорила сова нерадивому морскому млекопитающему, выступая как наставница и защитница.
На экране один за одним появлялись опасные государственные преступники, собранные со всей Поп Державы. Почти все они, за исключением небольшого числа реальных террористов из Агонии, оказались талантливыми учёными или лучшими профессионалами в своей области; их лица были умны и просветлённы. Некоторые из них показались Элис знакомыми, — сколько она себя помнила, представители технической интеллигенции всегда были частыми гостями в их маленькой квартире. На примере своего отца ей не сложно было догадаться, в чём состояла их настоящая вина, — в отказе от сотрудничества со спецслужбами. На маньяков и конченных душегубов, напротив, смахивали охранники и вся администрация тюрьмы.
Весь оставшийся день, находясь в мутном вязком полудрёме, Элис слушала душераздирающие подробности терактов, совершённых “воинами неба” на территории Братства. Иногда рассказ прерывался описанием жизнеустройства самой страны Агонии, откуда прибывали террористы. Оно было ещё страшнее чем демонстрация последствий от взрывов самодельных бомб, испаряющих в воздухе железо, вместе с человеческой плотью.
Одичавшие от междоусобных войн военные кланы этой, скатившейся в средневековье части света, охотно предоставляли Братству территории своих политических оппонентов для испытания квантового оружия. Это была уже не часть света, а часть тьмы. Последствие испытаний погружало целые жилые районы в античеловечный, первобытный вселенский хаос, где антивещество превращало пространство в решето из белых дыр. Братство находилось в дружественных отношениях с Агонией. Испытание сверхмощных лептонных бомб было лишь вершиной айсберга, крошечной частью того, что скрепляло кровью два людоедских государства. Взаимовыгодное сотрудничество шло и в ряде других сфер, о которых писклявый голос слинфобачка красноречиво умалчивал.
На следующий утро Элис почувствовала себя заметно лучше. Если верить администрации Теремов, наступил последний день её заточения. После традиционного гимна и обязательных пропагандистских внушений, уже ставших для Элис неотъемлемой частью утренней трапезы, на экране стенда появилась шахматная сборная Поп Державы.
Элис не интересовала эта тема, но отец был страстным и вполне приличным игроком. От него она слышала странные подробности о международных турнирах, на которые сама не обратила бы ни малейшего внимания.
Одним из друзей отца был известный математик и страстный любитель шахмат — Штейн. Друг часто заходил к ним и засиживался до поздней ночи, обсуждая с отцом философские аспекты игры. В один прекрасный день он бесследно исчез, пропал, как битая фигура с шахматной доски. Его дальнейшая судьба не была известна даже ближайшим родственникам.
Через некоторое время в шахматном мире стали происходить странные и пугающие перемены, — сильнейших гроссмейстеров мира в одночасье стали теснить молодые, никому неизвестные игроки Братства. Это произошло через месяц после международного политического скандала, который косвенно повлиял на шахматный мир Поп Державы.
Несколько лет назад Братство обвинили в похищении человека из Нектарии. Это было серьёзное и обоснованное обвинение. Страна считалась Меккой международных отношений и фактически являлось гарантом мирного сосуществования всех вменяемых государств. Северо-галактический Пасьянс заявил об убийственных санкциях, которые незамедлительно последуют в качестве ответной меры на беспредел восточного соседа.
Адские санкции не заставили себя долго ждать, — Братство отключили от всемирного шахматного интерфейса. Через месяц после приведения этой грозной меры наказания в исполнение, в шахматном мире стали появляться игроки невообразимой силы. Все они являлись гражданами Поп Державы и были похожи друг на друга, как две пешки из одного комплекта шахматных фигур. Хмурые неразговорчивые хмыри спортивного телосложения, немногословные и не дающие никаких комментариев о сыгранных партиях, начали побеждать на всех турнирах, демонстрируя исключительную филигранную технику.
Формально никаких претензий предъявить к ним было невозможно. Многочисленные проверки, тесты и скрытые наблюдения не выявили никаких нарушений. Было досконально установлено что хмурые гроссмейстеры, больше напоминающие своим атлетическим видом дзюдоистов, не пользовались во время игры никакой посторонней помощью. Хотя играли они действительно странно — простейшие и гениальные ходы делали с одинаковой скоростью, часто не смотрели на доску и рассчитывали варианты глядя куда-то вдаль. Ещё одна странность состояла в том, что новоиспечённые дарования наотрез отказывались играть блиц и никогда не соглашались на ничью, заканчивая игру когда на доске оставалась всего лишь пара королей.
Приблизительно в это же время была развёрнута специальная кампания по дискредитации быстрых шахмат. Сама идея игры с укороченным временем объявлялась оскорбительной для вековой шахматной традиции Братства. Гордый козлиный голос, летящий из каждой комнаты, прославлял великую шахматную школу Поп Державы. На международных турнирах, традиционно проходящих каждый год в Нектарии, теперь принимали участия только гроссмейстеры Братства, вытеснив игроков Северо-Баллистического Пасьянса, Агонии и Нектарии. Этот парадокс безуспешно пытались разгадать многие эксперты, по-настоящему ценившие шахматное искусство, но Элис не было до этого никакого дела.
Рассказ о спортивной жизни Братства продолжился демонстрацией военно-патриотических учений для подростков, — будущих пехотинцев Главнокомыслящего и бойцов Элит-Кавалерии. Одетые в герметичные защитные термотулупы, они разминировали минное поле и преодолевали химический ров, который Элис ошибочно приняла за серебристую речку, любуясь волшебными цветами из окна иллюминатора. Выживший в конкурсе победитель получал право учавствовать в церемонии награждения и удостаивался чести принять почётный приз из рук самого Главнокомыслящего.
Дети старались на совесть, рвение с которым они топили друг друга в ртутной жижи поражало. Почти ежеминутно требовалась помощь спасателей, наблюдавших за ходом учений. Выбывших из игры приходилось реанимировать, вылавливая из рва как дохлых рыб. Им одевали кислородные маски, ставили живительные капельницы, иногда был необходим прямой массаж сердца. Даже находясь на реанимационных носилках, они бессознательно махали руками, отталкивая санитаров, принимая их за недавних соперников.
Главнокомыслящий наблюдал схлёст юнцов в бинокль из откатных ворот арочного укрытия для квантовых бомбардировщиков, находясь на безопасном расстоянии от бойни. Родители, чьи чада шли к намеченной цели по головам своих бывших товарищей, окружали его плотным полукольцом, и кротко выражали восхищение, происходящим на их глазах изуверством.
Радиационная стена была заранее выведена из строя специальной учебной группой альфа-сапёров — будущих военных инженеров и создателей нового поколения квантового оружия. Отдельная учебная команда, заградбригада Главнокомыслящего, работала между радиационной стеной и минным полем, подбадривая не слишком отчаянных юных пехотинцев длинными электрошоковыми копьями.
После немыслимых патриотических злоключений двое подростков одновременно добрались до аэродрома. Оба еле стояли на ногах и победоносно улыбались Главнокомыслящему. По правилам соревнования победителем становился только один. Возник небольшой конфуз; после недолгого совещания, был найден интересный и зрелищный выход из положения.
Вышедшим в финал подросткам дали десятиминутный отдых. За это время на аэродроме наскоро сколотили две деревянные виселицы. Конкурс назывался "Пуповина Родины". Проигравшим считался тот, кто первым потеряет сознание и повиснет на петле без движения. Это было «серьёзное испытание на
