мачехой, сестра – сестрой, но разве это не была бы другая книга, не столько о другом, сколько по-другому.
…фантазировать, так фантазировать, на мой взгляд Кенизе Мурад осталась бы такой же окажись она в Париже, или в Берлине, или в Стокгольме…
Но может быть следует говорить не о «французском духе», а о бесконечных трансформациях между мужчиной и женщиной.
Может быть, времена меняются, а «бесконечные трансформации» остаются.
…Банин и Кенизе
Вновь вернёмся к тому, что выше назвал «синхрон».
Понимаю, разные времена, разные исторические обстоятельства, разные судьбы, разные темпераменты, разные… и от каждого «разные» свои развилки, и так до бесконечности.
И ещё одно «разное» в контексте сквозной темы настоящей книги.
Банин много пишет о том, что так или иначе связано с темой «любви», «любовного», о том, что в этой связи случалось с другими, что случалось с ней, насколько в этой теме сталкивались старое и новое, традиционное и современное, западное и восточное.
Кенизе Мурад об этом не пишет, хотя не трудно предположить, что это тема была актуальной для её бабушки, о которой она написала роман.
Мы ничего не знаем о личной жизни Кенизе, только то, что не было у неё семьи, не было детей.
Но, может быть, это и есть разгадка, а всё остальное просто приложение.
Женщины в романах Орхана Памука: заметки на полях…
…от Елены Прекрасной и Юлы Бриннер к Рёйе
Снова прячусь за «Дневник», ещё уже – за «заметки». Из романов Памука[107] оставляю только два: «Чёрная книга» и «Меня зовут красный». Следовало бы добавить «Снег» (читал) и «Музей невинности» (собираюсь прочесть). Но это уже в следующий раз, если доживу.
Всегда казалось, Юла Уорнер из «Деревушки» Уильяма Фолкнера[108] восходит к древнегреческой Елене Прекрасной[109]. Возможно, не только Юла Уорнер, многие другие женские образы мировой литературы, но Юла Уорнер не в последнюю очередь.
О Елене Прекрасной есть отдельный текст, к нему и отсылаю читателей. Напомню только одну фразу из этого текста: «Елена Прекрасная рождена из мужских фобий и мужского восторга».
Что до Юлы Уорнер, то, как пишет Фолкнер, она вызывала желание у всех мужчин в возрасте от девяти до девяносто лет. К такой характеристике можно ничего не добавлять, каждый по-своему может вообразить её внешность, походку взгляд. Но по иронии судьбы Юла Уорнер достаётся мужчине, который импотент.
После «Чёрной книги», в моём воображении к Елене Прекрасной и Юле Уорнер прибавилась Рёйя[110].
В отношении всех трёх (а этот ряд бесконечен) есть вопросы, на которые нет ответа: что особенного в этих женщинах, почему мы ими восторгаемся, как переплетаются наш восторг и наши фобии, как этим женщинам удаётся властвовать над мужчиной, вокруг них кипят неподдельные страсти, они даже не волнуются, принимают как должное, как у них это получается.
Согласился бы со мной Памук или не согласился, особого значения не имеет. Если есть «моя Древняя Греция», «мой тендер», то может быть и «мой Орхан Памук».
…два цвета, Чёрный и Красный
Оба романа пропитаны, пронизаны цветом.
В первом случае, «Чёрная Книга», Чёрным (Kara).
Во втором случае, «Его зовут Красный», Красным (Kırmızı).
Все оттенки «чёрного» в нашей жизни перечислить невозможно,
…надо ли говорить, что «Кара» и «Черный» далеко не одно и то же, и «Чёрный сад» (Karabag) и «Чёрное море» (Qara Deniz) это не просто чернота, чёрный цвет…
только и остаётся иронически-трагическое признание в том, что лучший способ раскрыть тайну, попросить наборщика закрасить страницы книги чёрным цветом.
Чёрные страницы «Чёрной книги» становятся в этом случае своеобразным аналогом «Чёрного квадрата» российского художника Казимира Малевича[111], который, то ли открыл нам тайну, то ли заманил в чёрный цвет как в «чёрную дыру», из которой вырваться невозможно.
Для объяснения Красного писателем придуман более изощрённый метод. Представьте себе, что вы должны объяснить слепому, что такое Красный. Придётся сказать приблизительно следующее: если прикоснуться к нему кончиком пальца, будет ощущение железа или меди, запах у него резкий, как у коня, если сравнить этот запах с цветком, то он может быть и красной розой, и обыкновенной ромашкой. И ещё должны будете добавить, красный цвет может обжечь, он везде, где слишком много человеческих страстей, в таких случаях он приходит сам, всё обагряет, всё закрашивает в красный цвет безо всякого наборщика.
…женщина и трансцендентность
Памук – прекрасный рассказчик, он рассказывает свои истории подробно, тщательно, пряно, цветово, тактильно, погружаешься в детали и не сразу распознаёшь, что он обманщик, что он лукавит. Он ставит нас лицом к лицу с проблемами человеческого бытия, в которых человек барахтается, но из которых больше не в состоянии выбраться, а сам как бы в стороне, парадоксально-ироничный ракурс возникает как бы помимо его воли.
Почему иронический? Потому что это всё мужские потуги – попытка схватить суть того, что лежит вне, вне времени, вне бытовой толщи жизни, то ли на небесах, то ли где-то рядом, но так, что эта суть не видна и не слышна. Мужчины придумали даже специальный термин, как всегда используя латынь, ведь латиняне, те же римляне, в отличие от греков, любили всё схоластическое, лишённое цвета, запаха, тактильности. Назвали – трансцендентность, трансцендентное.
Но настоящему писателю нет дела до трансцендентного, главное для него то, что существует в плотной, бытовой гущи жизни, что рождается из её цвета, запаха, пота, из её больших страстей и, не в меньшей степени, из её мелочных страстишек.
Главное для него предмет, явление, феномен, тайна, которую в пределе придётся закрасить в чёрный цвет, чтобы спрятаться, не высовывать носа, или закрасить в красный цвет, чтобы признаться, с этим страхом справиться не удаётся.
Я говорю о предмете, явлении, феномене, тайне, который и должен описывать настоящий писатель, если у него есть воображение и дар рассказчика, но нет моральных амбиций, неизбежно ведущих к унылой мужской морали.
Я говорю о многом и разном, но, прежде всего, о женщине вообще, о женщине романов Памука в частности.
Отдаю себе отчёт, что кто-то возразит, романы Памука не о женской судьбе. Возможно, так оно есть, но…
…почему-то когда пытаюсь рассказать о своих впечатлениях от романов Памука, начинаю с образов женщин. Хотя немедленно сбиваюсь на мычание и ничего внятного сказать не могу.
…женщина в романе «Чёрная книга»
Оба романа Орхана Памука посвящены женщинам.
Первый, «Чёрная книга» – Айлын (на мой вкус очень красивое имя).
Второй, «Его зовут Красный» – Рёйе.
При этом Рёйя, действующее лицо романа
