Его слова до моего мозга дошли лишь спустя некоторое время.
– Но этого не может быть!
У меня во рту все пересохло, а то, что творилось в груди, я даже и не бралась разбирать. Я лишь осознавала, что мир перевернулся сейчас вверх дном.
Это что же означает, что все обвинения и ярлыки, которыми обвешал меня Давид, правдивы?
– Почему? Почему ты так думаешь, малютка? – Давид внимательно смотрел на меня, и мне казалось, что он не упускает ни одну мою эмоцию, ловит каждую.
– Ну, мне так сказала мать. Мне так сказал отец. Мне отец сказал, что я его дочь, что он знал о моем рождении с самого начала, и что у них с матерью была договоренность… и мама мне говорила то же самое… – я все это говорила как под гипнозом, отрешенно и бессознательно, – и отец… я не верю… если бы он сомневался в том, что я ему дочь, он обязательно бы тоже сделал тест. Почему он его не сделал? – в глазах щипало от влаги.
Мой идеальный мир, который я создала вокруг своей семьи, рушился, как карточный домик. Я задавалась вопросами и на каждый находила разумный ответ. И ни один из них мне не нравился. Оказывается, вся та жизнь в богатом доме с щедрым отцом была иллюзией?!
– Почему я должна верить тебе? – не отводя от мужчины глаз, спросила я шепотом.
– Потому что мне нет смысла обманывать тебя, малютка.
Я чувствовала, как Давид отпустил мои плечи, как его пальцы, коснувшись моих скул, стерли влагу, которую оставляли слезы.
– Разве? – сорвалось с моих губ прежде, чем их накрыл своим ртом Давид.
Я закрыла глаза. Отрешившись от реальности, старалась подавить в себе раскаленный жар, собирающийся в тугой комок внизу живота. Сопротивляться оказалось очень сложно. Меня прошиб озноб, когда его язык скользнул в глубину рта и стал ласкаться с моим. Я чувствовала, как тело начало сдаваться, ощущала, как каждая клеточка вибрирует, наполняясь желанием. Он демон. Он монстр. Я не верю ему.
Собравшись с последними силами, я просунула руки между нашими телами и уперлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. На мое удивление мужчина отступил. Задыхаясь от эмоций, я отскочила от него на безопасное расстояние.
– Я дам тебе, малютка, только сегодняшнюю ночь, чтобы ты смогла подумать обо всем хорошенько. Это был последний раз, когда я позволил тебе оттолкнуть меня.
Давид смотрел на меня пылающими глазами, и мне пришлось отползти на кровати еще дальше. Я боялась заразиться им. Заразиться его похотью. Его желанием.
– Уходи, – попросила еле слышно, – пожалуйста. Уходи.
Я больше не могла выдерживать его взгляд. Зарылась лицом в подушку и завыла в голос. Все так стремительно менялось вокруг меня, я не успевала за переменами. Мне казалось, что меня сейчас порвет на части от бури эмоций, что рвали внутри всю мою прежнюю жизнь в клочья. Я не слышала, когда комната стала пуста. Не знала, сколько времени прошло с того момента, когда Давид оставил меня в таком состоянии одну. Но вскоре я поняла одно: больше я никому не позволю управлять своей жизнью и собой. Больше никому не позволю так жестоко обмануть себя. Эта мысль засела в моей голове, будто клещ, и ее теперь оттуда не вытащить. У меня уже не было страха за свое будущее, потому что я точно знала, у меня больше нет будущего в этой семье, среди этих людей. Я здесь никто и ничто. Пустое место, которым пользовался каждый, кто мог.
Узкое окно в ванной комнате немного не подходило мне по размеру, но если немного постараться, то в него вполне реально можно протиснуться.
Выкинув конец связанных между собой штор и простыней, изловчившись, я все-таки смогла выбраться на улицу. Удерживаясь за ткань, думала только об одном: хоть бы выдержала.
И как ни странно, высоту в три с половиной метра я преодолела в считанные секунды. Я даже не успела прочувствовать тот миг, когда соскользнула вниз и мои кеды коснулись земли. Коротко выдохнув и оглянувшись по сторонам, собрала волю в кулак и со всех ног пустилась бежать к тому месту, где, как мне показалось с высоты второго этажа, есть возможность перебраться через высокую стену забора. Добравшись до места, спряталась в густой тени кустарника. Оглядела высокое дерево, ствол которого был обильно усыпан тонкими ветками.
«Мне везет, – хмыкнула и скривилась, – как утопленнику. Нахрен бы мне такое везение нужно было».
Шум проезжающей машины за забором заставил присесть на корточки. Притаиться. Когда все стихло, я схватилась за одну ветку и попробовала ее на прочность, подтянулась. Хруст, и я вместе с веткой так и осталась сидеть на земле.
«Черт! Черт! Без паники. Алита, у тебя все получится», – дала мысленную команду себе и, задержав дыхание, поднялась на ноги. Схватилась за ветку, что была чуть выше моей головы, начала карабкаться вверх, стараясь распределить вес тела на все ветки одинаково. Такой хладнокровности, которая сейчас была в голове, я от себя не ожидала. Мне было жутко страшно от всего того, что я творю. Я даже представить себе не могла, что я буду делать там, за воротами? Куда подамся без денег? Без мобильного? Но эти пульсирующие в голове мысли как будто были покрыты тонкой коркой льда, я от них отстранилась, они отчего-то отошли на второй план.
Взобравшись на высокую стену и глянув вниз, я вообще забыла обо всем. Дыхание перехватило. Голова закружилась, и мне пришлось лечь плашмя на каменную гладь, чтобы не свалиться вниз.
«Чертовы богатеи! Какого хрена они строят такие высокие заборы?» – выругалась про себя, но потом в голове промелькнула мысль о том, что я тоже некоторое время относилась к этим самым богатеям, жаль, что недолго…
Неожиданно яркий свет резанул глаза, и мне пришлось зажмуриться.
Блин! Это, скорее всего, охранная система!
И спустя миг уши заложил звук оглушительной сирены.
«Твою мать!» – я летела вниз всего лишь секунду. И стоило телу коснуться земли, дальше все было как во сне. Сказались, наверное, страх и вброс лошадиной дозы адреналина в кровь. Я вскочила на ноги и бросилась бежать.
Глаза застилала влага то ли от боли, то ли от обиды, что приходится выбираться из лап чудовища подобным способом. Все внутри смешалось. Ненависть, ужас, горечь от происходящего – полный эмоциональный коктейль, который гнал меня прочь от тюрьмы, в которую меня насильно заточили. Когда впереди показались деревья, я не думая свернула с дороги в них.
– Алита! – голос Давида, словно хлыст, ударил меня сзади, и я, не разбирая, куда бегу, пустилась со всех ног прямо в лес.
Сбивающееся дыхание и вибрирующий в ушах пульс заглушили окружающие звуки. Хлещущие по лицу, по шее, по плечам тонкие ветки деревьев и кустов причиняли боль, еще большую боль причиняла травмированная нога. Но я, стараясь не обращать на это внимания, продолжала бежать вперед.
Я бежала, не оглядываясь, до тех пор, пока не заметила, что лес стал гуще. Плотные сплетенные кроны деревьев уже не пропускали достаточного лунного света, чтобы бежать без остановки. Я вжалась в первое попавшееся мне на пути толстое дерево и спряталась за ствол. В голове все гудело, плыло, и я закрыла глаза, прислонившись лбом к коре, затаилась, останавливая клокочущее сердце где-то в горле, начала прислушиваться.
