на свете.
— Чем занят?
— Иду домой готовитсья к экзамену
— А поехали на старую площадь погуляем?
Так, так, завтра ехать на 78 до Ленина, примерно час, там на 11 троллейбусе минимум двадцать минут.
Таблицу контроля прибавки веса новорождённых выучу вечером, а за то время, которое еду, стану не последним педиатром.
— А поехали!
Мы сели в 91 автобус и поехали в сторону Детского мира, ловя в отодвинутую форточку старинного ЛИАЗа моменты прохлады.
Выскочив на Комсомольской, я предложил Кире:
— Пошли в сквер за домом правительства, там есть фонтан и немного прохладней.
Два прямоугольных длинных бассейна со струйками воды, которые били дугой по направлению друг к другу, создавали над асфальтом цветные водяные облачка. Кирка бегала и весело смеялась, забегая и выбегая из поля радужных капелек воды.
Я сидел на скамейке и мурлыкал песенку из вновь переписанной кассеты.
— Что нового в музыке? — спросила Кира
— Пикник
— Что?
— Пикник, группа такая, ленинградская, там парень каким-то странным, классным голосом поет про вампиров.
— Ого, дашь перекатать?
— Не дам, принесешь пустую кассету, на «Шарпе» перекатаю. И уже как-то охота попить.
— Попей из фонтана.
Я наклонился над струйкой, вода была вкусной с привкусом железа. Но как-то не удовлетворила.
— Пошли на Мира, там напротив школы есть кафетерий, лимонада попьём.
Мы поднялись по Коммунистической, повернули на Комсомольскую.
— Бутылку «Буратино» и два коржика! — кинув на прилавок сорок копеек, которые остались от обеда, объявил я продавцу.
Мы наслаждались этим простым вкусом и хихикали. Вечерело.
— Кир, поехали домой, я еще хочу успеть таблицу одну выучить.
Наш автобус сломался на Абая-Мате Залки, это была какая-то заколдованная остановка, там транспорт ломался регулярно.
Вдоль алеи на Абая цвели огромные чайные розы, они наполняли своим ароматом воздух настолько густо, что лично у меня начинал чесаться нос.
— Хочу розу, хочу розу, сорви мне розу! — сузила хулиганские глазки Кирка.
— Ты с ума сошла, нас оштрафуют!
— А давай пешком дальше пройдём, там перебежим дорогу и на бегу сорвем, там людей мало, не увидят!
— Фиг с тобой, пошли.
Мы прошли на квартал ближе к проспекту Правды и перебежали дорогу. Перепрыгнув между клубами через железно-трубчатое ограждение, присели. Я сломал цветок, шипы розовых кустов разодрали мне руки, запах стоял сногсшибательный. Внезапно всплыл неучтенный момент — как мы ее донесем? Такие велюровые бордовые розы росли только на Абая, огребем от любого встречного.
— Кира, я бросаю цветок, не донесем, нас поймают.
— Нееееееет, ты засунь под рубашку, как-нибудь дойдём.
Я засунул цветок за пазуху, и мы пошли домой пешком. Безжалостные шипы впивались мне в тело, на ходу я пытался перекручивать розу.
У подъезда Киры я вытащил розу, она поцеловала меня в щеку, «спасибо!»
А вот к вечеру меня раздуло, я начал чесаться везде, особенно чесались те места, где спина заканчивает свое благородное название.
Еще через час кожа на лице покраснела, глаза ушли в глазницы, и я стал похож на мяч.
Мама вызвала скорую. Скорая залила в меня кучу уколов, что явно облегчило мою участь, и я уснул.
Наутро я уже сидел перед дверями аудитории детских болезней и чесался. Отек спал, но не намного. Экзаменатор возилась с дверным замком.
— Так, девочки пропускаем вперёд мальчиков! У нас их мало, потому везде у них дорога.
Я вошел вслед за преподавателем. Она, раскладывая билеты на столе, не глядя на меня спросила:
— Ну что, учил?
Тут в меня по очереди через расчесанную кожу начали вселятся духи Ба.
— Нет, блин, на Абая розы тырил! Конечно, учил.
Педиатр подняла на меня глаза.
— Что с тобой?
Второй, уже крупнее дух, залетел, видно, через попу потому как там очень сильно зачесалось.
— Не, мне нравится ваше «что с тобой»! Это я вас должен спросить, что со мной, а вы в подробностях должны мне рассказать!
Профессионал видно поняла мое психосоматическое состояние.
— Давай так, билет тянуть не надо, быстрый вопрос, быстрый ответ. Три вопроса отвечаешь ставлю пять.
— Давайте.
— Время зарастания родничков?
— От 3 до 24 месяцев
— Хорошо, изменения веса новорождённых в первую неделю жизни?
— Донос, минус 200, недонос, плюс 300.
— Ты где такой терминологии набрался?
Вот зря она это спросила, самый огромный и злой дух Ба проник в меня, производя контрольный в голову.
— Где? В пять лет мой детский сад закрыли на карантин, целый год я прослонялся по роддому № 1 на Кирова, где мой папс «исполнял свой интернациональный долг». Сама профессор Утегенова, читая лекции своим аспирантам запихивала, в меня холодные манты, я ей казался худым, хотя мой организм ощущал двойную нагрузку жира. Половина недоношенных детей этого города доносились под моим чутким наблюдением. Так как медсестра неонатальной палаты брала меня за руку и говорила: «А пойдем посмотрим на живых куколок!» Так вот я был толстый, а знаете почему? Потому что у моего арабского папы, акушера-гинеколога, была еврейская тёщаааааа, — чесался я, — и за свое детство, душевно изгаженное меконием, я должен получить пять!
Я лежал в прохладной ванне с крахмалом, зуд отпускал.
— Тут к тебе Кира пришла, — раздался голос Ба, за дверью.
— Подождет.
Убить, или спасибо сказать за пятёрку?
Я завернулся в полотенце и вышел из ванны.
Кира молча протянула мне пустую кассету, я вставил ее в «Шарп» и включил запись. Динамики запели:
Ночь шуршит над головой,
Как вампира чёрный плащ…
Шашлык
— Пап, давай шашлык купим! — сказала дочь, когда мы прогуливались по подмосковному базарчику осенью 2020года после карантина.
— Давай!
Мы подошли к павильону, на котором было написано «Кавказкий шашлык». Улыбчивый кавказец в «модном» костюме повара порекомендовал каре ягнёнка.
Сняв шашлык с палочек в одноразовую тарелку, пожелал нам приятного аппетита.
Дочь откусила от куска и положив остаток замотала головой.
— Не понял, ты почему не ешь?
— Не хочу пап.
Я закинул кусок в рот и ощутил вкус травы.
— Я не хочу тебя обидеть, но из чего и как ты делаешь этот шашлык? — просил я кавказского повара. — Ребенок есть отказался.
— Дорогой, мой дед так готовил, отец так готовил, я так готовлю, всем нравится — тебе нет! Ты умеешь шашлык готовить?
— Я не умею, я кушать умею, и какой должен быть шашлык, я знаю.
— Скажи какой, я тебе приготовлю!
Действительно, какой?
* * *
— Пап, давай шашлык купим! — попросил я отца, когда мы вышли из павильона игровых автоматов в парке Горького, летом года так 1979. В игровых я честно отстрелял торпедами в игре
