— Слушаюсь, герр оберфюрер.
Генрих обнял меня за плечи и отвернул меня от разрушенной до неузнаваемости улицы.
— Не переживай, любимая. С ними всё будет в порядке, с Магдой и собаками. Они их разыщут, вот увидишь.
Мне оставалось только надеяться, что он был прав. Я даже не задумывалась тогда ни о всех документах, что остались в нашем сейфе в кабинете Генриха, ни о деньгах и драгоценностях, теперь наверняка потерянных навсегда. Я только беззвучно молилась, чтобы с Магдой, Рольфом и Сахарком всё было в порядке.
— Куда теперь? — устало спросила я.
Генрих пожал плечами.
— На работу. Больше нам идти, похоже, некуда.
Я оглядела себя.
— Прямо в этом? На мне вечернее платье.
— Я уверен, что они поймут. Идём.
Однако Георг всё же не упустил шанса сострить, как он всегда любил это делать, как только я ступила через порог приёмной.
— Я что, пропустил новый приказ, согласно которому мы должны одеваться в парадное по понедельникам?
— Наш район вчера бомбили. От нашего дома ничего не осталось.
Его шутливое настроение быстро улетучилось.
— Правда? Мне очень жаль, Аннализа.
Я кивнула в благодарность за его слова.
— Нам и так повезло, что он так долго простоял нетронутым. Вот уже год, как они нас систематически бомбят.
— Никто не пострадал, я надеюсь?
— Наша горничная предположительно была в доме. Она хотела закончить уборку в библиотеке и осталась позже обычного, потому как мы с Генрихом собирались на ужин, а она не хотела нас беспокоить. — Я отвела взгляд. — Надеюсь, она уже ушла к тому времени, как они начали бомбить. Не знаю, что с нашими собаками стало.
— Собаки более удачливы, чем люди в этом плане. Они же полагаются на свой инстинкт. Думаю, они скорее всего выбрались.
— Да, полицейский, что стоял на посту на нашей улице, сказал нам то же самое. — Я не хотела больше об этом говорить и решила сменить тему. — Шеф у себя? Может, принести ему кофе?
— Он сбежал куда-то пару часов назад. Один из агентов принёс ему какие-то бумаги, и он выскочил из кабинета, как будто за ним сам чёрт гнался. Даже не сказал, куда он и когда вернётся. — Георг пожал плечами. — Так что отдохни пока. У тебя и так была тяжёлая ночь судя по всему.
Я молча кивнула, и решила всё же отвлечься работой. Рассортировав утреннюю корреспонденцию, я отнесла её в кабинет Эрнста и, воспользовавшись его отсутствием, решила хотя бы умыться в его личной ванной комнате и привести себя в божеский вид. В течение последних нескольких месяцев он иногда оставался на ночь в своём кабинете, поэтому в ванной он всегда держал бритвенный набор и зубную щётку, которой, я надеялась, он будет не против, если я воспользуюсь. Я почистила зубы, распустила вчерашнюю замысловатую вечернюю причёску и как раз убирала волосы в обычный пучок, более подходящий к работе, когда Эрнст так резко распахнул дверь в ванную, что я выронила его расчёску из рук.
— Аннализа! — Я даже сказать ничего не успела, как он стиснул меня в такой мёртвой хватке, что у меня дыхание на секунду перехватило. — Слава Богу, ты жива! Ангел мой… Слава Богу!
— С чего я должна быть мёртвой, глупый? — не удержалась я от добродушного смешка.
— Твой дом! Вся улица — да там же камня на камне не осталось! Когда мне утром принесли доклад о районах, подвергшихся воздушным налётам прошлой ночью, у меня чуть сердце не остановилось! А когда я приехал на твою улицу… — Он зарылся лицом в мои волосы. — Я должно быть в десяти разных больницах был, разыскивая тебя!
Я подняла руки к его лицу и заставила его взглянуть на себя. Бедный мой Эрни, он так искренне переживал за меня… Я нежно коснулась губами его губ.
— Я жить без тебя не могу, — проговорил он очень серьёзно. — Я понял это сегодня утром, когда одно за другим поднимал покрывала с лиц погибших под обломками. Я до смерти боялся увидеть твоё лицо среди них. Я бы застрелился на месте.
— Эрни, не говори так.
— Я жить без тебя не могу… — снова повторил он.
— Я без тебя тоже, — прошептала в ответ я.
Самым ужасным было то, что это было чистой воды правдой. Я представить не могла, как я смогу расстаться с ним, когда придёт время.
* * *
— Даже и не думай, — отрезал Генрих с интонацией, подразумевающей конец дискуссии.
В конце рабочего дня, когда пришло время ехать домой, которого у нас больше не было, стало очевидным, что нам придётся искать какое-то другое место для ночлега.
— Остановитесь пока у меня, конечно же. Что тут ещё обсуждать? — заявил ранее тем днём Эрнст с точно такой же безоговорочной интонацией в голосе.
— Оба? — я подозревала, что Генрих не придёт в восторг от подобной идеи.
— Если хочешь оставить мужа за дверью, я возражать не стану, — тут же сострил в ответ Эрнст с привычной ухмылкой на лице.
— Естественно, я не оставлю его за дверью. Просто говорю, что он не поедет, и только.
Я оказалась права. Генрих скрестил руки на груди и заявил, что лучше переночует у себя в кабинете. Или на нарах в одной из камер гестапо, если уж на то пошло. Эрнст, как и я, ожидал подобной реакции, а потому по окончании рабочего дня прямиком направился в кабинет Генриха и махнул тому головой на выход.
— Фридманн! Надевай пальто и пошли.
— Я ценю ваше предложение, герр обергруппенфюрер, но я предпочитаю остаться здесь.
— Я тебя не спросил «не желаешь ли ты поехать с нами», я тебе велел это сделать. И если ты не подчинишься приказу вышестоящего офицера, я тебя в тюрьму отправлю. В безвременный отпуск.
Генрих нахмурился ещё сильнее, явно оценивая ситуацию.
— Ты ведь знаешь, я это сделаю. И глазом не моргну, — добавил Эрнст для убедительности с пресладкой улыбкой.
Генрих наконец поднялся со стула и пошёл за пальто.
— Не боитесь, что мне взбредёт что-нибудь в голову, и я пристрелю вас посреди ночи? — поинтересовался он у Эрнста по пути в гараж.
— А ты не боишься, что мне тоже может что-нибудь взбрести? — отозвался Эрнст в той же манере.
Я вздохнула. Ночь обещала быть интересной.
Хоть мы и ужинали в жутко неловкой тишине, я всё же была рада, что у нас хотя бы была еда, да и крыша над головой, в то время как тысячи берлинцев остались голодными и лишёнными крова. После ужина Эрнст проводил нас в спальню для гостей на втором этаже, а сам отправился вниз, чтобы закончить бумажную работу на завтра. Но не прошло и часа, как снова раздался вой противовоздушной обороны.
— Они что, издеваются? — пробормотала я, поднимая голову к потолку. Я только приняла душ и забралась в постель, надеясь наконец-то немного отдохнуть, и тут снова воздушный налёт.
