Разбудил меня Паша докладом о том, что раненого благополучно отправили, и готов горячий душ: все ждут, когда я помоюсь, чтобы потом помыться самим. Ополоснувшись и простирнув носки, я почувствовал, что усталость отступает. Закутавшись в бушлат, присел на скамейку и бездумно закурил. Сумерки, как обычно, упали внезапно. В городе слышалась привычная стрельба, и неподалеку от нас бухала артиллерия. Нет, не буду я искать свое начальство, пусть думают, что хотят. Да и где оно, мое начальство? Может, все офицеры — мои начальники полегли где-то в неравном бою. Может, где-то совсем поблизости руководят действующими разведывательными органами. Но это все не мои проблемы, я мелкая сошка, командир маленького подразделения. Хотя, как мне кажется, не столь уж и плохо мое подразделение. Потери минимальные, воевали не так уж плохо. Есть, конечно, недостатки. Особенно чувствуется недостаток в средствах управления, а если проще, в средствах связи. Простой пример работы с неизвестным мне артиллеристом с позывным «Пучок». Работали с ним всего ничего, но результат в один подбитый танк — совсем неплохо. На данный момент приобрели фельдшера. Как он работает, уже убедились. Парнишка вполне профессионален. Крови не боится, дело свое знает. Разведчики, вернувшиеся с медчасти, рассказали, что медики по достоинству оценили работу фельдшера, и если бы не его своевременная помощь, то бойца можно было бы потерять. Тем более парнишка среди медиков абсолютно не растерялся: сам заполнил карточку формы сто и пополнил свою медицинскую сумку всякими нужными медикаментами и расходными материалами. Придется на следующие задачи брать его с собой. Хоть и не обстрелян, но время учит всему, походит — оботрется, а пока пусть побудет в боевом порядке рядом со мной и связистом. Интересно, что случилось с нашим Котельским? Выжил ли он в десанте БМП? Где он сейчас? Может, валяется внутри догорающей машины посреди разрушенных улиц. Может, лежит где-то на койке в палатках медчасти или уже эвакуирован в госпиталь в Краснодар или Ростов…
Котельский нашелся только через несколько месяцев, живой и здоровый. Тогда из города они вырвались чудом благодаря мастерству механика-водителя, сидевшего в те минуты за штурвалом бронированной машины. Котельского отправили первого января в Моздок, а оттуда уже в Краснодар. Выздоровев, он дослуживал свою срочную службу в Аксайской бригаде спецназа, где я его впоследствии и встретил.
Вырвались, все нормально, но было такое предчувствие, что мы вышли из города только для того, чтобы перекурить и снарядиться боеприпасами. Такое впечатление, что если бы нас встречал мой шеф, то мы бы уже снова ползали по стреляющему городу. Не буду никого искать и попадаться на чьи-то начальственные глаза, а то озадачат, и поползем мы на своем брюхе незнамо куда, неизвестно для чего, с одной-единственной задачей: не вернуться и не мозолить своим видом чьи-то глаза.
Утром второго января, когда нормальный гражданский люд с мутными глазами интересуется друг у друга: «Как прошло первое? Да неужто это вытворял я?!», примчался наш направленец. На него было больно смотреть: весь грязный, с красными глазами, кисть руки перемотана грязным бинтом. В отличие от него, я, нормально вымывшийся, постиравшийся, в оттертой от грязи и крови «горке» выглядел чуть ли не франтом. Бойцы мои, рассевшись на скамейках, подгоняли под себя трофейные «лифчики», рассматривали принесенное из города оружие. Наверное, мой совсем не измученный вид вывел направленца из себя, и он, вызверившись, начал орать на меня самыми похабными словами.
Суть его воплей сводилась к тому, что мы негодяи, шкурники, прячемся здесь, пока «наши пацаны» гибнут в городе. Да ладно, мне к крикам не привыкать, а бойцы быстренько отошли подальше — так, на всякий случай.
Офицер поорал, поорал, наконец запал иссяк, и он вполне нормальным голосом поинтересовался, как мы вышли из города и что с нами случилось. Я попросил у него план города, достал свой с пометками и приступил к красочному описанию наших подвигов, демонстрируя трофеи. Мои пометки с тщательностью переносились на план начальника, один из автоматов, принесенный с выхода, начальник забрал себе. Успокоившись, он приказал нам готовиться к очередному выходу, записал в блокнотик мои требования и пожелания, выпросил еще один пузырь водки, прыгнул на свою броню умчался. Все-таки нашел нас, сейчас придумает задачу, согласует с кем-нибудь, подпишет бумажки, а может, и никаких бумажек не будет — пошлют просто так, очертив на плане кружок и ткнув в него карандашом, скажут: «Давайте, поработайте здесь».
Глава 5
В ожидании новой задачи я занялся с группой порядком передвижения в городе и отработкой некоторых вопросов по порядку захода в здание и досмотру помещений.
Приобретенный найденыш-фельдшер бегал за мной и связистом как привязанный, вопросов не задавал и вел себя вполне прилично. Пришлось его переодеть в новую «горку» и выдать ботинки, дабы своим видом и старинным хэбэ не пугал личный состав.
Садыков копался во внутренностях пожарной машины, вылезал на нас посмотреть, изредка стреляя у кого-нибудь сигаретку, и снова скрывался под капотом. Попозже он подошел ко мне и попросился сгонять куда-то недалеко. По его сведениям, поблизости был сборный пункт поврежденной техники, и он намеревался разжиться какими-то запчастями. На мой вопрос, на хрена ему это надо, он загадочно потупился и сказал, что скоро все всё увидят. Часа через два он вернулся на какой-то машине с парочкой чумазых замасленных бойцов и снова занырнул под капот.
Ближе к обеду за мной приехали и повезли меня на постановку задачи. Ничего нового, все как обычно: теперь нам предстояло установить наличие боевиков в районе улиц Ханкальская — Гудермесская в Октябрьском районе Грозного. В принципе, недалеко, однако в прошлый раз мы наблюдали, как из тех районов велся массированный огонь по нашей колонне, заходившей в город. На данный момент туда лупила артиллерия. Взаимодействие организовывать было не с кем, из всего, что мне удалось выбить, самым ценным приобретением были запасные аккумуляторы к радиостанции и новые переговорные таблицы. Выходить я запланировал в ночь, поэтому надо было ехать ставить задачи своему заместителю на подготовку и лично выяснять порядок выхода, через какие подразделения пойдем, согласовывать, утверждать и снова, наверное, в тысячный раз, предупреждать, что мы не духи. Со слезами на глазах я выпросил у шефа БТР и, выкинув водителя на сиденье командира, сам уселся за руль и дал по газам. Водитель, убедившись в том, что я не новичок в вождении бронетехники, моментально вырубился. Бойцы, увидев меня на БТРе-«восьмидесятке», радостно заорали и предложили технику не отдавать, а высунувшегося на крики водителя прикопать где-нибудь поблизости. Боец пробурчал, что таких прикапывателей он давил пачками, и юркнул обратно досыпать. Посадив пару человек на броню, я выехал в сторону дач и центрального выезда-въезда из гарнизона летчиков. На выезде стояло несколько БМД и копошились десантники в касках, брониках и надетых сверху «боевых выкладках». Пара бээмдэшек обрабатывала из пулеметов дачные домики, десанты вручную таскали бетонные блоки и, матерясь, орали нам вслед. Неподалеку на кольце должен был стоять обозначенный на штабной карте блокпост от мотострелков, держащий под контролем сразу две улицы с выездом на мост. Со стороны частных домов по нам влупило из чего-то стрелкового, за кормой прошуршала РПГшная граната. Я почувствовал себя неуютно и прибавил скорости. Вот он, пехотный блокпост, несколько БМП, загороженные бетонными блоками, навалы кирпичей и бумажных мешков с землей. Наводчик развернул КПВТ, дал на ходу несколько очередей в сторону домов, я выкрутил руль и, заложив сумасшедший вираж, вдавил тормоза. Встали удачно — за броней пехотинцев, мои разведчики посыпались вниз и залегли под колесами. Мотострелки начали орать на нас, обзывать клоунами и грозить всяческими карами. Я, пригибаясь, побежал искать командира. На этот раз мне повезло: обязанности командира блокпоста исполнял майор, встреченный нами в городе, в районе кинотеатра. Увидев меня, он недоуменно покачал головой и, перекрикивая шум стрельбы, произнес:
