некоторые охотники, удачно получив смеси и взяв зверя, стараются держать свою приманку-рецепт в секрете, что, конечно, недопустимо в наше время. Мы все должны помогать своим опытом и советом в деле уничтожения какого паразита, как волк.
Максимыч собрал и уложил обратно в ящик все препараты. Затем свернул лист бумаги и бросил в печь, а руки чисто вымыл теплой водой с мылом. За ужином Максимыч сказал, что поедет отсюда в пятницу — через трое суток.
— Почему так скоро? — спросили враз Николай и Матрена Ивановна.
— Тороплюсь. У меня основное задание в соседнем районе. Не могу. Завтра побываем на приваде, поставим еще приманок.
В среду на Крепыше охотники проехали к скотомогильнику и проверили свои приманки.
Волки в эту ночь не приходили. Аккуратно по лыжнице сделав круг и выехав на дорогу, они направились к приваде на возвышенности по санному следу Вихрева. Волков и здесь не было. Тут на тропах у Николая стояли три волчьих капкана. Охотники сделали круг и в удобных местах разложили капсюли.
В четверг, подъезжая к скотомогильнику, они встретили свежий след волка, который прошел от деревни.
— Собак, наверное, искать ходил, бродяга… — сказал Максимыч, поднявшись на ноги и вглядываясь вперед.
— А по моему это он лежит, Николай!
— Кто?
— Волк. Отравился!..
Николай радостно погнал Крепыша и вскоре действительно увидел в стороне от их круга метров на сто серожелтую массу, лежащую на снегу. Крепыш легко взял снежный нанос и они подъехали к зверю. Он лежал на левом боку, вытянув лапы. На его черных губах замерзла белая пена.
Максимыч вылез из саней и, очистив волчью морду клочками сена, навалил его в сани. Крепыш покосился… Он уже привык на работе с охотником к виду волков и не боялся их туш.
— Здоровый кобель… Ночью отравился, туша уже остыла, — заметил Максимыч.
Затем он проследил по следу до места взятия капсюли и тщательно осмотрел снег.
— Все в порядке. Осколков капсюли нет. Проглотил он ее видно. Можно ехать к приваде.
Оживленно разговаривая, они проехали к приваде, Не доезжая до нее, охотники еще издали заметили сильное возбуждение сорок и ворон. Птицы кружились над снегом, кричали, садились и затем опять с криком поднимались в воздух.
— Что у них там за ярмарка. Кто их испугал?
— Наверно звери были. А может и сейчас еще там, — сказал Максимыч.
Только когда они стали делать круг по своему вчерашнему следу, увидели за тушей привады отравленного волка…
Они объехали весь круг, проверили следы и наличие приманок. Нехватило двух капсюль, а волк отравлен один. Как так, почему? Охотники встали на ноги и внимательно огляделись. Вдали на первом старом кругу Вихрева они увидели какую-то черную точку.
— Это, наверное, мой капкан чернеет. Там волчья тропа. Но почему он торчит из снега? — сказал Вихрев.
Новая загадка. Обстановка была сложной. Необходимо подробно обследовать все следы и установить, что тут произошло ночью. Максимыч, как опытный следопыт, оставил Вихрева с Крепышом, а сам встал на лыжи и пошел к отравленному волку. Он ходил, наклонялся, разглядывал и, наконец, вернувшись, рассказал:
— Кажется теперь все понятно. Чорт бы ее взял эту беспалую волчицу! Это она приходила с двумя прибылыми. Походили, поели мяса. Потом Беспалая потянулась по запаху к одной капсюле, взяла ее… Понимаешь? Взяла подлая и унесла к приваде. А вторую капсюлю подняла прибылая волчица. Она ее раскусила, отравилась и свалилась. А Беспалая принесла свою капсюлю к приваде, походила видно с ней, отошла вон туда и легла… Спать легла, а капсюлю выбросила и не раскусила. Потом, видимо, отдохнув, Беспалая решила итти на лежку в лес. Пошла, а за нею бежит только один прибылой волчонок. Она тогда вернулась к прибылой волчице и все кругом исследила, до земли лапами снег разбросала. Но все-таки на рассвете ушла в лес с одним волчонком и оставила прибылую. Пошла она по старой тропе и, немного не доходя до твоего капкана, шарахнулась в сторону и ушла на махах. Видимо испугалась капкана, который еще ранее по неизвестной причине оказался спущенным и торчал из снега.
Если бы не эта история, Беспалая попала бы в капкан. Но если от капкана ее спас случай, то что же она капсюлю-то не раздавила? А? У меня еще не было, такого случая, чтобы волк выспался на стрихнине!.. Подумать только! — взволнованно шумел Максимыч, размахивая руками.
— Сходи на лыжах, полюбуйся! Да попутно тащи сюда отравленного волка. — Он снял лыжи и передал Вихреву.
Николай проверил следы. Все сказанное следопытом подтвердилось. Он долго смотрел на ясные отпечатки лап Беспалой и вспомнил многие встречи с нею и ее осторожность, хитрость. «Все равно, сколько бы ты не хитрила, я возьму тебя…», — твердо решил он.
Сняв спущенный капкан, он взял Серую волчицу за хвост и подтащил к саням.
— Какие у Беспалой волчата интересные. В день вашего приезда я поймал из ее стаи капканом переярка-кобелька, тот был с каким-то белым брюхом и черной хребтинкой, а эта прибылая вся какая-то серая, — заметил Вихрев, закидывая тунгу в сани.
— Да, это у волков бывает. Разница оттенков шерсти… Смотри у Серой лапа одна повреждена, — где-нибудь подстрелили. Ну, убедился? Видел? — спросил его Максимыч.
— Видел. Правильно все…
— Ты только подумай! — Выспалась на стрихнине! Ну не издевательство ли это? — опять заволновался Максимыч.
Всю дорогу обратно он часто раздражался и вспоминал этот случай у привады. А вечером, снимая шкуру с волков, что-то ворчал под нос и нервничал.
— Николай! — крикнул он Вихреву.
— Вот смотри! Волк на скотомогильнике проглотил яд и у его туши, синее брюхо, а у Серой, которая только раскусила капсюлю и яд не попал в желудок — посинело горло и под челюстями. Где наибольшее действие яда — там посинение. Оно в этих местах заметно и на мездре шкуры.
— Куда сейчас эти туши денем, Максимыч?
— Завтра отвезем на приваду. Она вдали. Только потом, если волки ее сожрут, надо будет проследить, звери могут и отравиться.
На следующий день охотники проверили скотомогильник и приваду. Волки за ночь не приходили. Охотники сбросили на приваду волчьи туши и собрали все капсюли со стрихнином. После обеда, составив акты на расход стрихнина и отравление волков, Максимыч уехал от Вихрева.
ГЛАВА X
СМЕРТЬ БЕСПАЛОЙ
Беспалая осталась только с прибылым Малышом. Она опять надолго уходила в Северо-восточные районы, где одиннадцатого февраля повязалась с одним старым волком. Через шестьдесят три дня волчица должна была ощениться. Избранный ею самец оказался настойчивее и сильнее других, окружающих в
