Волки
ГЛАВА I
«ОСТРОВОК» В РОПАКАХ[1]
Конец апреля. Кучевые облака наплывают на солнце, и тени их бегут по земле, меняя краски. Ослепительно блестящие лед и вода озер неожиданно синеют; голые ветви берез резче впиваются в светлый фон неба и хмурятся; желтые, прилизанные травы лугов темнеют и маскируют неровность рельефа…
Широко раскинулись «ропаки» среди кустарников тала. Одинокие березы и осинник задумчиво смотрятся в весенней снежнице. Тихо в ропаках. Лишь изредка появляется с ныряющим полетом черный, красноголовый дятел, присаживается на осину и тогда в кочках разносится: глухой стук по дереву.
В километре от березовой рощи, среди ропаков, выделяется островок. Здесь сухо. В хрупких прошлогодних листьях шмыгают мыши, в мелколесье копошатся шумливые дрозды. В средине зарослей шиповника, на выбитой площадке земли чернеет отверстие норы. Это — логово волчицы.
Уже третью весну она занимает это логово, ежегодно выводя на просторы полей стаю воспитанных ею волков, таких же кровожадных как она.
Вокруг логова разбросаны позеленевшие от времени кости, рога и копыта животных, клочья шерсти и перья птиц. Высохшие отпечатки звериных лап, сплошные у логова, далее расходятся по островку набитыми тропами и теряются в ропаках…
С прищуренными от яркого света глазами и настороженными ушами, из логова показалась волчица. Ее широкий, влажный нос жадно втягивал воздух… Но ничто не говорило ей об опасности, и она затрусила по тропе к болотцу. Напившись, волчица вернулась к гнезду и стала чиститься. Худое, но мускулистое тело было покрыто линяющей зимней шерстью. Работая зубами и задними ногами, она долго возилась, выбивая паразитов и ослабшую шерсть. Плохо помогала правая задняя лапа, так как передние когти ее еще прошлой зимой были оставлены в капкане. Закончив чистку, она потянулась, коснувшись земли отвисшими сосками, и вернулась в логово. Привычный спертый, аммиачно-гнилостный воздух встретил ее.
Длина всей норы не превышала четырех метров. Углубившись вначале, нора выравнивалась у корневища и с легким подъемом заканчивалась вместительной лежкой. В углу на земле, перемешанной с вылезшей шерстью, в одной куче лежали шесть слепых восьмидневных волчат. Седьмой волчонок, отделившись от других, тыкаясь мордочкой, ползал по лежке. Волчица осторожно взяла его за шею зубами и, положив к общей кучке, улеглась.
Большеголовые щенки, такие беспомощные и слабые на вид, при появлении теплого тела матери энергично завозились и пристроились к соскам. Мать нежно лизала их…
Чутко прислушиваясь и беспокойно озираясь, волчица кормила щенков Она ждала волка-самца. Самец, сильный и неутомимый зверь, с черной полосой по затылку и хребту, напоминающей гриву, редко приходил с охоты без добычи. На промысел он выходил не только ночью, но часто и днем. Он исправно приносил самке мясо в этот период, когда она еще не могла оставлять щенков. Старая волчица боялась человека. Человек для нее всегда был страшен. При встречах, он всегда производил шум и часто появлялся там, где его и не ожидаешь встретить. По ночам он ограждался непонятным пугающим светом. Старая волчица испытала боль ружейных выстрелов и хватку замаскированных капканов, которые не поддаются волчьим челюстям и клыкам.
Инстинктивно она вообще не доверяла ничему, что было связано с страшным врагом-человеком. Этот страх перед силой и превосходством, даже при сильном ощущении голода, неоднократно заставлял зверя оставлять человеку мясо, добытое на охоте!
Вдруг уши волчицы уловили необычайное возбуждение в криках птиц, и она быстро вышла из логова. Пара ворон с громким карканьем кружила у своего гнезда над ропаками. Сидевшие у логова сороки, одна за другой отлетали на помощь воронам. Птицы могли так волноваться только при появлении опасного врага, неожиданного в этом глухом уголке. Волчица насторожилась… Ветерок относил звуки и запахи в сторону. Чутье, зрение и слух ничего не объясняли ей, но она, инстинктивно чувствуя опасность, прыжками пересекла островок и вбежала в ропаки. Осторожно приблизившись к шумевшим птицам с подветренной стороны, она зачуяла человека…
Их было двое. Они шли по волчьей тропе прямо к логову. Легкий ветерок со стороны людей донес до волчицы запах ружейной гари и железа. Необычайное волнение охватило волчицу. Шерсть на загривке поднялась, губы сморщились, обнаружились мощные клыки, и мускулы тела напряглись… Чувство материнства побуждало ее, в защиту щенков броситься на непрошенных пришельцев, а врожденный страх перед человеком сдерживал волчицу и давал волю инстинкту самосохранения.
Она затаилась в кустарнике и наблюдала. Люди шли молча. Местами они проваливались между кочками в грязь и тогда раздавалось громкое чавканье сапог. Когда они прошли мимо волчицы, она поднялась, бесшумно, как тень обошла их и побежала к островку. В гнезде она обнюхала щенков, лизнула их и выскочила обратно. Настороженные уши ловили шорох. Люди подходили к островку. Волчица снова бросилась в логово и через минуту вынесла в зубах одного щенка. Оглядевшись, кинулась в ропаки.
Отбежав метров на двести, она свернула к широкому кусту тала и положила свою ношу на сухие листья. Вернувшись обратно, волчица увидела людей уже у входа в логово. Один из них с ружьем стоял у отверстия норы, а второй, наклонившись к земле, рассматривал сухие отпечатки следов. Но вот люди о чем-то заговорили и пошли обратно к тропе. Вскоре они были уже далеко, и птицы провожали их с криком.
Волчица обнюхала площадку и пробежала по следу врагов до конца островка. Вернувшись, она перенесла всех оставшихся щенков в таловый куст и улеглась кормить их, чутко прислушиваясь к шорохам.
…Возвратившись с тушкой задушенной им собаки, черногривый самец не нашел семьи и с тревогой начал поиски. Вскоре он взял след волчицы, который привел к кустам тала. Волчица поднялась, ткнулась мордой в шею черногривого и с легким ворчанием, взяв одного щенка, побежала дальше через ропаки. Пробежав километр, она свернула к сухому мелколесью и в зарослях дикой вишни положила щенка. Так волчата все были перенесены в новую местность. Черногривый все это время не отходил от щенков и не трогал принесенную тушу собаки. Он с любопытством смотрел на возню щенков и терпеливо ждал.
Закончив переноску щенят, волчица вырыла ямку под вывороченным бурей обгорелым пнем старой осины, окруженным кустами вишни, и уложила всех щенков в новое гнездо. Затем она разорвала тушу собаки и с жадностью стала есть мясо. Черногривый лежал в стороне и подошел к остаткам мяса только тогда, когда наелась волчица.
…Яркое солнце скатилось за березовый
