приглашать!
– Как это? Я же член, – иронизировал я. – Как же вы без меня будете? Как вы без члена сможете проводить заседания правления?
– Выйдите из помещения! Оно не ваше! – Самуил Иванович затряс головой, из его рта полетели брызги.
– Между прочим, это общедомовая территория. С чего это вы меня отсюда выгоняете? – возразил я.
– Выйдите! – продолжал орать Кац.
– Охрану позовите, – посоветовал я. – Пусть они меня торжественно вынесут из помещения диспетчерской.
– Прекратите! – закричала Жанна. – Что вы тут балаган устроили?
– Я вообще никого не трогаю, – ответил я. – Это вот некоторые нервные граждане то свергают меня, то недоверие выражают. Я боюсь, что в следующий раз меня расстреляют.
– Вы негодяй, – сказал внезапно успокоившийся Самуил Иванович.
– А вы взяткодатель и самодур, – улыбнулся я ему.
– Прекратите лыбиться! – крикнула Дурова. – Постоянно со своей улыбочкой! Смотреть тошно!
– Я долго жил на Западе, а там все друг другу улыбаются, как придурки. Я ещё не привык скалить зубы и кричать на собеседников, но я работаю над этим, – пояснил я.
– Всё! – Кац стукнул ладонью по столу. – Заседание правления ТСЖ «Ротонда» объявляю закрытым. Все свободны.
Я встал и поднялся к себе в квартиру.
– Ну что у вас там нового? – спросила меня жена.
– Взятки дают деньгами, незаконно полученными с жителей дома, – задумчиво произнёс я. – Строителей своих хотят нанять для ремонта фасада. Дорого, но зато там все свои.
– У нас наконец-то дом отремонтируют? – обрадовалась Леночка.
– Нет. На ремонт нет денег, – ответил я. – Но они обсуждают, что если бы деньги были, то они бы фасад отремонтировали. Час обсуждали, как было бы хорошо, если бы имелись деньги.
– Тебе не надоело сражаться с ветряными мельницами? Может, хватит? – жена подошла и потрепала меня по седой голове.
– Да тут я сражаюсь даже не с мельницами, а с их тенью, – я сел на диван и потянулся. – А ведь я сюда не сражаться приехал, а жить. И да, мне всё это надоело. К тому же меня, в связи с утратой доверия, решили не пускать на заседания.
– Вот и не ходи, – посоветовала Леночка. – Два часа там чёрт-те о чём говорите, а толку никакого. Лучше бы с детьми погулять сходил.
– Вот и не пойду, – ответил я. – То есть с детьми пойду гулять, а в правление ни ногой. Только нервы себе мотать. Тем более меня туда и звать уже не будут. Тема с председательством закрыта навсегда и бесповоротно.
Но одна пословица гласит: «Человек предполагает, а Бог располагает».
Спустя полторы недели я шёл по двору нашего облупившегося дома и никого не трогал. Вдруг мне преградил путь какой-то мужчина: выше меня на голову, с заметным пивным животиком, всклокоченными волосами и небритой физиономией. Он сказал:
– Здравствуйте, Вадим. А я вас по фотографии узнал. Меня зовут Андрей.
– Очень приятно, – я протянул ему руку. – Вадим Фёдоров. Рад знакомству.
– Я из шестьдесят седьмой квартиры. Моя фамилия Дуриков, – пожав мою руку, продолжил собеседник.
– Очень приятно, – повторил я.
Возникла неловкая пауза. Я хотел уже пойти дальше, но мужчина внезапно заговорил, дыхнув на меня перегаром:
– Я тебе морду набью, мудила.
– За что? – поинтересовался я.
– Ты мою жену обидел. Ты про неё похабный рассказ написал.
– А как её зовут? – уточнил я.
– Надечка Дурова, – ответил Андрей. – Она даже плакала, когда твоё говно читала. И за это я тебе по морде дам.
Он вынул из кармана пачку сигарет. Грязно матерясь, попытался достать одну, но она упала на асфальт. За ней полетела вторая.
– А почему у вас с женой фамилии разные? – спросил я.
– Она оставила себе девичью, – пояснил Дуриков, роняя третью сигарету. – Но дети записаны на мою.
– Понятно, – кивнул я, развернулся и пошёл прочь.
– Стой! Стоять, я сказал! – раздался крик за моей спиной.
Я остановился. Повернулся. Андрей всё-таки достал одну из сигарет, засунул её себе в рот и продолжал орать:
– Иди сюда! Я кому сказал? Иди сюда!
– Зачем? – крикнул я в ответ.
– У тебя зажигалка есть? Моя что-то не зажигается, – спокойно произнёс Дуриков.
– Я не курю, – ответил я.
– Иди сюда, скотина! Иди сюда, сволочь! Я тебе морду набью! – вновь перешёл на крик мужчина.
– Вам надо, вот вы и идите, – сказал я и прибавил, когда тот, продолжая материться, приблизился ко мне: – Бейте.
– Нет, я тебя бить не буду. Я тебя убью, – подумав, сообщил Андрей.
– Хорошо, – поморщился я, – только убивайте быстрее, а то я есть хочу. Меня обед дома ждёт, а я тут время на вас трачу.
– Я убью тебя, скотина! – гаркнул тот мне в ухо. – Бить не буду, потому что тебе шестьдесят лет, а я стариков не бью.
– Вообще-то, мне всего пятьдесят шесть, – обиделся я.
– А мне сорок! И я убью тебя, гада, – сообщил Дуриков и разразился длинной тирадой, состоящей из междометий и матерных слов.
– Хорошо, – сказал я и, достав из кармана смартфон, уточнил: – А не могли бы вы всё это на камеру мне сказать? Про возраст и про убийство стариков.
– Сука, – мужчина покосился на телефон, развернулся и быстро пошёл в сторону ворот.
– Куда же вы? – закричал я. – Не надо скромничать! Расскажите всю правду на камеру!
Но тот, внезапно потеряв ко мне всякий интерес, уже скрылся за углом дома.
А я поехал в местное отделение МВД, где заполнил бланки заявления и объяснительной. Дежурный их внимательно прочитал и спросил:
– Так из-за чего он вас грохнуть-то хочет?
– Из-за литературы. Я написал произведение, и оно так сильно тронуло гражданина Дурикова, что он решил меня убить, – скромно пояснил я.
– Типа Моцарта и Сальери, что ли? – пошутил дежурный.
– Не, у тех пацанов тёрки из-за музыки были, а у нас чисто литературная тема. Из-за фельетона. Хотя хрен редьки не слаще. Примете меры?
– Конечно, примем, – кивнул дежурный. – Вот вам квитанция, что заявление подано. Всего хорошего!
– И вам не кашлять, – поблагодарил я его и отправился домой.
Прошло два дня. В пятницу вечером, ровно в 21:10, я сел в свой автомобиль, припаркованный у дома, завёл двигатель и тут же услышал глухой удар по машине со стороны пассажира. Это был Дуриков.
Я вылез, достал смартфон и включил камеру. Андрей, шатаясь, приблизился ко мне с вопросом:
– Снимаешь?
– Снимаю, – кивнул я.
– Снимай-снимай, собачка. Тяф-тяф, сучка. Ты моя сучка, – сказал Дуриков и навалился на меня своим пивным пузом, видимо, намереваясь раздавить о мою же машину.
Я оттолкнул его. Он возмутился:
– Ты чего толкаешься?
– Отойди от моего автомобиля, – попросил я.
Но пьяный мужчина опять навалился на меня и, давя своим животом, произнёс:
– Ударь меня. Ну,
