на имя главного бухгалтера Коротколапова Ивана Самуиловича, – глядя куда-то в сторону, сказал Кац. – Но я предупреждаю: по закону, мы ваше заявление будем рассматривать тридцать дней.
– А кто такой Коротколапов? – удивился я.
– Это племянник Елены Сергеевны. Он у нас оформлен главбухом, – пояснил собеседник.
– А почему она сама не оформлена надлежащим образом? – поинтересовался я, испытывая странное чувство дежавю.
– Она на пенсии, – снисходительно сообщил Самуил Иванович. – Чтобы ей пенсию не уменьшили, вместо неё числится племянник.
– То есть Суровкина, по сути, посторонний человек в ТСЖ, имеет бесконтрольный доступ к конфиденциальной информации, а я, член правления, не имею? – потрясённо произнёс я.
– Я вам ничего не дам, и не просите, – поджав свои мясистые губы, прошипел Кац. – Вы лучше подумайте о том, чтобы извиниться перед членами правления. Вам с ними жить в одном доме.
– Мама, мы все тяжело больны. Мама, мы все сошли с ума, – фальшиво пропел я и пошёл домой.
Там я спросил у любимой жены:
– У нас грушовица ещё осталась?
– Нет, ты вчера всё выпил, – ответила Леночка и добавила: – Ты ещё хотел за водкой сходить, но уснул.
– Устал, вот и уснул, – я достал из кухонного шкафа кружку и налил в неё заварку. – Обойдусь безалкогольными напитками.
Мы сели на кухне и принялись чаёвничать. Дети в гостиной смотрели мультики.
– Как прошёл разговор с нынешним председателем? – поинтересовалась жена.
– В тёплой и дружественной обстановке, – доложил я. – По результатам разговора я понял несколько важных вещей.
– Каких? – спросила Леночка.
– Самое главное, я понял, почему в России так много пьют, – сообщил я. – Потому что на трезвую голову весь этот сюр принять очень сложно.
Я рассказал жене о нашем разговоре с Кацем.
– Коротколапов? – переспросила она.
– Коротколапов, – подтвердил я.
– Интересно, а какая будет фамилия у следующего главбуха? – задумчиво произнесла Леночка. – Но ничего, скоро узнаем.
– А с чего ты взяла, что следующий главбух будет скоро? – уточнил я. – Вон Кошкоедова восемь лет продержалась.
– Я тебя знаю, – рассмеялась жена. – Я тебя очень хорошо знаю.
Председатель-4, или Владимирский централ, ветер северный
Заседание правления было назначено на 17 августа. Как обычно, в диспетчерской. Примерно полчаса Кац рассказывал, как начисляется коммунальная плата. Потом ещё столько же длился разговор о том, как правильно отремонтировать облупленный фасад здания. Тут я отложил смартфон и принялся слушать. Дело в том, что после дождей у меня отсырела стена в гостиной. То же самое произошло ещё в нескольких квартирах. Создавалось впечатление, что стены дома сделаны из картона.
Самуил Иванович со знанием дела рассказывал о цементе и красках, сыпал терминами и названиями строительных материалов.
– Я уже и со знакомыми строителями договорился, – сообщил он. – Есть у меня одна бригада из Дагестана. Дорого берут, но зато качественно делают.
– Так когда начнём ремонт? – первой не выдержала Жанна.
– У нас денег на это нет, – вздохнул Кац, – нам до конца года кредит надо отдать.
– А чего мы тогда всё это обсуждаем? – подал я голос из своего угла.
– А вы, Фёдоров, совсем ничего не делаете! Совсем ничего! – внезапно завёлся Самуил Иванович. – Только сидите и в телефон пялитесь!
– А давайте ему задание дадим, и пусть покажет, что он умеет, – предложил Брызглов.
– Давайте. Я, как пионер, всегда готов к трудным и ответственным заданиям, – откликнулся я.
– Напишите правила прохода и проезда по двору дома, – сказал Иван Иванович, – а то у нас там шастают все кому не лень.
– Это камень в мой огород? – вспыхнула Жанна.
– Напишу я вам эти правила, не переживайте, – согласился я. – К следующему нашему заседанию всё будет в лучшем виде.
– Вот так и напишем в протоколе: «Поручить Фёдорову составить правила», – хищно улыбнулся Кац.
– Составлю, – подтвердил я. – Но раз уж речь зашла о проезде по двору, то не могли бы вы, глубокоуважаемый пан председатель, рассказать, почему с владельцев припаркованных на ночь во дворе автомобилей собираются деньги, которые к тому же не проводятся через кассу, как я понял.
– Собирать деньги с ночующих автомобилей было решено на общем собрании несколько лет назад, – вздохнув, ответил Самуил Иванович. – Да, деньги не учитываются в кассе, но они служат для различных дел, где нужна наличность.
– А сколько денег собрано с начала года? Сколько и на что использовано? – поинтересовался я.
– Немного, там копейки, – пояснил Кац. – Тысяч двадцать в месяц.
– А куда потрачены? – допытывался я.
– Насос для канализации надо было купить, – принялся перечислять Самуил Иванович. – Так он тысяч шестьдесят стоит, а мы его наличными за пятнадцать взяли.
– А происхождением насоса не интересовались? – вкрадчиво спросил я.
– Нам насос нужен, а не его происхождение, – огрызнулся Кац.
– Сорок тыщ «Маяку» заплатили, – напомнил ему Брызглов.
– Что за «Маяк»? – удивился я.
– Компания-монополист, которая обеспечивает теплоснабжение нашего дома, – охотно пояснил Иван Иванович. – Каждую осень надо проходить проверку, иначе наш дом не подключат к отоплению.
– А нельзя было оплатить её услуги безналом? Зачем огород городить? – уточнил я. – В то время, когда космические корабли бороздят небо…
– Это не самому «Маяку», – перебил меня Брызглов, – это инженеру, который за наш дом отвечает и акт готовности к зиме подписывает.
– Взятка, что ли? – сообразил я.
– Да, взятка, – подтвердил мою догадку Кац. – Мы дали её, чтобы наши жильцы зимой не замёрзли.
– Взятка? Вы серьёзно? Я не сплю? – ошарашенно повторял я. – Вы так спокойно об этом говорите… Жанна, ущипните меня, но только не больно.
– Все дают, все, – принялся просвещать меня Брызглов. – Если не дашь, то тепла не получишь. Поэтому все платят, все дают. И мы не исключение.
– Но это же взятка… – попробовал возразить я. – Вы незаконно собираете деньги с жильцов и даёте их в качестве взятки. Это совсем уже…
– У меня времени мало, – прервала меня Наденька Дурова. – Я предлагаю перейти к последнему вопросу нашей повестки – «Разное». Так вот, я предлагаю выразить Фёдорову недоверие. Кто за?
– В каком смысле недоверие? – удивилась Жанна.
– В прямом! – огрызнулась Надежда. – Фёдоров только и делает, что устраивает скандалы на ровном месте и никакой работы не ведёт. То одно ему не так, то другое. Предлагаю выразить недоверие. Я за.
И Дурова протянула свою прелестную ручку вверх.
– Я тоже за, – поддержал её Кац.
Брызглов воздержался. Жанна и я были против. Однако Самуил Иванович сказал:
– Мой голос решающий. Правление выражает своё недоверие гражданину Фёдорову.
– Я даже не знаю, как теперь смогу жить с этим клеймом, – всхлипнул я.
– Вот! Он опять паясничает! – завопил внезапно рассвирепевший Кац. – Я вас вообще больше не буду на заседания звать! Мы вас не будем
