Думаешь, ей легко жить с таким грузом? Ни с кем не умеет найти общего языка, на всех огрызается. Ну что у нее за жизнь, сам посуди? Одна-одинешенька, живет в коммуналке, кругом соседи-враги… Она только у нас и набирается сил для жизни. Ты уж потерпи, Паш…
– Да что ты меня уговариваешь, я ж все понимаю! И терплю…
– Вот и терпи. Ой, а какие блинчики вкусные! С начинкой! Неужели и правда сам испек? Не верю! Прошу доказательства в студию!
– А вот тебе и доказательства! – со смехом показал Павел красную полосу ожога на запястье. – Я так старался, а ты во мне сомневаешься!
– Все, уже не сомневаюсь. Оценила твой подвиг, с меня причитается. И вообще, я объелась уже… И вставать пора, надо успеть себя в порядок привести! Ой, а сколько вызовов в телефоне… Почему я не слышала-то?
– Я отключал телефон. Хотел, чтобы ты выспалась.
– А если бы мне из больницы позвонили?
– Ничего, обошлись бы как-нибудь. В конце концов, ты имеешь право в свой день рождения выспаться!
День помчался быстро, и Оля едва успевала что-то делать между телефонными поздравлениями и удивлялась тихо – надо же, сколько людей о ней помнят… И бывшие коллеги, и однокурсники, и благодарные пациенты. Среди последних было несколько особенно рьяных. Не просто поздравляли, а благодарили за спасенную жизнь. Ей даже неловко было и хотелось поскорее свернуть разговор. Не скажешь же им что-нибудь обыденное – мол, работа у меня такая. Всего лишь работа.
Первой явилась Алиска, как и следовало ожидать. Увидела столы на лужайке, округлила глаза:
– Ой, а чего это? У вас гости будут, что ли? По какому поводу, интересно?
– У меня день рождения, Алиса. Ты опять не помнишь?
– Ой, точно… Ну как, как я могла забыть, а? Почему я все время забываю про твой день рождения? Прямо напасть какая-то, прям позорище… Прости, а? Но почему ты мне не напомнила?
– Хм… И как ты себе это представляешь? Чтобы я тебе пальчиком грозила – попробуй забудь? – рассмеялась от души Ольга.
– Ну не знаю… – надула губы Алиса. – Не ты, так хоть Паша мог бы напомнить… Я бы хоть оделась поприличнее, прическу бы сделала! Вот твои гости посмотрят на меня и скажут – какая лахудра, эта Олина подружка! Кто хоть будет у тебя, скажи?
– Да все свои.
– Ну кто?
– С работы придут… Потом, друзья все будут… Вороновы, Лесневские, Калинины… Ты давно всех знаешь, Алис. И они тебя знают. И никто даже на тебя не посмотрит, не переживай.
– В смысле, не посмотрит?
– Да том и смысле, что им все равно, как ты выглядишь. Они ж не на тебя придут смотреть, а меня с днем рождения поздравлять.
– И все равно – могла бы предупредить… Или Паша мог бы! Пойду выскажу ему свое «фи»!
Алиса исчезла, и Ольга видела через кухонное окно, как она идет по лужайке к Павлу, размахивая руками. А он смеется, слушая ее обвинения.
А еще она увидела, как от ворот к дому идет Света, нагруженная пакетами. И бросилась из кухни, чтобы встретить ее, и накинулась с упреками:
– Светка, с ума сошла? Такую тяжесть несешь! Ты что, одна приехала? А Игорь где?
– Он детей к моей тетке повез… А я на такси – и к тебе. И не ругай меня, я все утро у плиты стояла! Вон, пирогов напекла всяких разных, я же знаю, что твои гости мою стряпню лупят за обе щеки. Да не хватай сумки, надорвешься еще! Ты же знаешь, я семижильная, сама все могу!
Пришли на кухню, и Света опустилась на стул в изнеможении. Отдышалась, глянула на Ольгу с улыбкой:
– А ты классно выглядишь, молодец… И платье шикарное, тебе идет! Мне кажется, это я тебе вкус привила. Помнишь, как мы вместе… Ты, я, мой Игорь… Как в твоей квартире жили – практически одной семьей?
– Да разве такое забудешь, Светочка… Вы меня тогда спасли, можно сказать. От голодухи, от одиночества, от отчаяния.
– Нет уж, это ты нас спасла. Нам жить негде было от слова совсем. Ой, если вспомнить… Уж сколько лет прошло, а ты все равно для нас как близкая родственница. И ведь не загордилась, когда этак вот жить начала! – провела Света рукой вокруг себя со значением. – Просто не дом, а сказка! И вообще, всего в жизни добилась, чего хотела… Я ведь знаю, что люди со всего города в твою больницу едут, чтобы только к тебе на операционный стол попасть…
– Да ладно, не захваливай меня. А то поверю, – тихо рассмеялась Ольга. – Иди лучше с Пашей поздоровайся.
– А где он?
– На лужайке, видишь?
– Вижу… А кто это с ним?
– Это Алиска. Не узнала, что ли?
– А… Это твоя рыжая детдомовка, которая к вам с Пашей пиявкой присосалась?
– Ну зачем ты так… Она хорошая, добрая. Только привыкла все с боем у жизни брать…
– А Паша еще не стреляется от этой хорошей и доброй?
– Понемногу стреляется. Но я вовремя у него из рук пистолет выхватываю. Но что делать, если у Алиски так жестоко судьба сложилась?
– Так мы все такие, Оль… Нам с Игорем тоже судьба ничего на блюдечке не принесла.
– Ну, не сравнивай! Вы с мамами-папами росли, с бабушками-дедушками, а она одна. Не надо ее обижать, Свет…
– Да я и не думаю ее обижать, что ты! Ладно, пойду поздороваюсь… А ты пока мои пироги на блюдо красиво выложи, ага? Или нет, не надо. Лучше я сама, ты не сумеешь так, как надо. У тебя другие таланты.
– Хорошо. Ты иди, а я пока овощами займусь.
– Давай. Только фартук не забудь надеть, платье испоганишь! Красивое платье, жалко же!
Света ушла, а на нее вдруг накатило… Будто нырнула памятью в тот день, когда больничная нянечка тетя Шура попросила ее пустить на квартиру своего внука с молодой женой. Можно сказать, уговорила…
Они появились тем же вечером – Света и Игорь. Из всех вещей – только один чемодан. Посмотрели комнату, в которой им предстояло жить, и Света произнесла уважительно:
– Хоромы прям… И швейную машинку есть где поставить…
И, повернувшись к ней, объяснила:
– Я ведь шью хорошо, у меня заказов много. Это ничего, что ко мне сюда клиентки приходить будут? Они у меня все постоянные, на честность-порядочность проверенные.
– Ничего… – пожала она плечами. – Да я все равно редко дома бываю…
– Понятно. Баба Шура говорила, что ты учишься и работаешь. А учишься на дневном,
