сказал. Мы хорошо провели время, прогулялись по городу. Он проводил меня на поезд, сказал, что любит, и подарил…
Она не досказала, сорвавшись в тихий плач, скорбно всхлипнула и достала из сумочки стеклянного зайца. Он подрагивал на её раскрытой ладони, будто намеревался сбежать. И Яна вдруг поняла, как много значат для него эти проклятые зайцы.
26.05.2018
В голову лезут страшные мысли. Чужой шёпот говорит, что мне делать. А в памяти с трудом пробивается инструкция по вязанию узлов. Я не помню, как завязывать петлю. Никак не получается сделать так, чтобы она свободно затягивалась. Наверное, и не надо. Есть сотни других способов уйти легче, быстрее и красивее.
Чёрт!
Тим бы не одобрил. Я, кажется, пообещала, что буду жить дальше. Кажется. Я не помню. Да и плевать! Как я буду жить, если моё солнце взорвалось, разнеся в хлам весь мир? Не осталось ничего, кроме битого стекла и пепелища. Это неправильно. Несправедливо. Должно было остаться что-то ещё, кроме отчаяния и боли. И мне плевать, что со временем всё успокоится. Пусть! Но как дожить до того момента? И когда же наступит то утро, когда я проснусь и вдруг пойму, что боль отступила? Когда утихнет эта буря? Когда исчезнет чувство вины? Когда?!
Я не хочу ждать. Не хочу мириться. Не хочу. Не хочу мучиться.
Господи, Тим, что мне делать?
Глава 15
30.05.2018
Не могу выкинуть из головы этот факт: нам сказали, это передозировка. Единственная поблажка — она была случайной. Судя по остаткам, Тим просто сожрал лишние две таблетки, спасаясь от боли. Просто… Не нарочно. Уж не знаю, должно ли это обстоятельство быть утешением. Если и так, то сомнительным. Но… Вряд ли. Нет.
Я не понимаю, как это получилось, что заставило его рискнуть. Иногда мне кажется: он сделал это нарочно. Знал, что и с двух таблеток загнётся, потому и обставил всё как безобидное превышение дозировки. Ему не нужно было глотать весь флакон, чтоб наверняка себя прикончить, хватило бы и двух лишних таблеток. Так он и поступил. А все вокруг сошлись во мнении, что боль была такой сильной, что бедняжка нечаянно себя убил. Бедняжка. Он намеренно! Не хотел больше ждать, сражаться и надеяться. Он устал от пустых прогнозов, не верил доктору и меня, может быть, ненавидел.
Господи, как он мог? Нет, я не вправе винить, я не виню, просто… Просто не понимаю. Тим всегда был верен слову и, раз обещал, должен был подарить мне две недели своего внимания. А в итоге решил свернуть лавочку и сбежать? Посчитал, что с мёртвого не спросят? Или это действительно чудовищная случайность? Неужели боль была такой невыносимой, что он рискнул?
Или искать ответы нужно в другом месте?
Я спать не могу. Постоянно думаю над его письмом. Знаю, это паранойя, но от мыслей никак не избавиться. Я с чудовищной ясностью верю, что он не умер — излечился. Просто чудесным образом взял и исцелился, как и говорила врач. Вдруг это МЦБЗ его смерть подстроил? Они могли. Инсценировали самоубийство, подкинули двойника, а Тима увезли в свою подпольную лабораторию. Ведь такое может быть, правда? Конечно, может!
Господи, что мне делать? Если скажу об этом хоть кому-нибудь, меня сочтут сумасшедшей. Или я правда сумасшедшая?
Хватит, Яна! Ты должна опомниться, слышишь?! Он мёртв! Признай это и отпусти. Никакого торга, никакой надежды! И заговора тоже нет. Он просто умер. Просто… Вот так запросто взял и умер, наглотавшись таблеток. Случайно, конечно. Бред какой!
У меня паранойя.
У меня депрессия.
Это всё навязчивые мысли, глупости!
Мне надо к доктору.
Хватит, Яна! Тим мёртв, ты была на его похоронах!
Он умер, не встретив зелёное лето…
А я в сотый раз просижу до рассвета,
Придумав нелепый — чудовищный — бред!
Глава 16
02.06.2018
Соня тихо и скрытно вышла замуж, улетела в Италию. Я узнала об этом от её родителей, которые были удивлены и напуганы скоропостижным событием. Лариса Ростиславовна даже плакала, причитая, что дочь не выглядела счастливой. Она прислала мне фотографию в WhatsApp: Сонечка была красавица, в воздушном платье с кружевными рукавами, без фаты, без украшений, с уложенными в причёску локонами. Она улыбалась, но глаза были несчастными, будто её в рабство продали. Я тогда как могла утешила Ларису Ростиславовну, солгала, что всё в порядке, Сонечка просто переволновалась и плохо спала перед свадьбой. А на справедливый вопрос, почему на свадьбе не было меня, я ответила, что сейчас вообще в Польше, и Соня не хотела, чтобы я тратилась на билет. Соврала, что мы договорились встретиться чуть позже. Я бы и сама себе не поверила — бред какой! — но Лариса Ростиславовна обвинять меня во лжи не стала, вежливо попрощалась и просила сообщать, если Сонечка со мной свяжется.
Сомневаюсь, что Соня свяжется со мной. В социальных сетях она не появлялась уже больше недели, а номер сменила. Оборвала связи. Или муж её всё оборвал. Наша последняя переписка — и её внезапная свадьба без гостей — была похожа на крик о помощи, а не на возгласы довольной невесты. Да и не было там довольной невесты — с трудом держащая в себе слёзы несчастная жертва! Хочется верить, что у неё всё хорошо, но сомневаюсь, что это так.
Что касается Тима…
Жизнь в одночасье превратилась в ад. Я старалась улыбаться, искренне хотела подарить Тиму… хотела сделать его последние дни бесподобными, чтобы он чувствовал себя любимым. Чтобы не оставался в одиночестве, не предавался горю. Но ночами он всё равно оставался наедине с собой и наверняка, как я, плакал в подушку.
Всё так и случилось: он ушёл, а я осталась. И всё это осталось со мной. Тупая боль и пустота. Руины внутреннего мира, как те, что я видела во сне. Может, там были вовсе не лепестки яблонь, а пепел? И мне так страшно говорить о своих чувствах, будто я не имею права на поддержку.
Я не хотела приходить на его похороны, боялась, что его мать догадается, что я всё знала и ничего ей не сказала. Но наша страшная тайна так и осталась тайной. Тим забрал её в могилу, а я спрятала на самую дальнюю полку, в пыльном уголке сознания.
А потом несколько дней в тишине и темноте. Я заперлась в квартире, перестала отвечать на звонки, не подходила к двери, и
