и оставив на столе записку, написанную на скорую руку, корявым почерком (надеюсь — все же читать можно), отправился на работу, прихватив по пути маленький беленький конверт с собой. На ходу осмотрев его, я немного удивился — на нем не было обратного адреса.
«Кто бы это мог? Розыгрыш с письмом несчастья? От сестры?» — Ни первая, ни вторая версии, не оправдались. Ни сестра, ни предприимчивые шутники, ни тем более управляющие кампании не были причастны к его содержанию.
На помятом клочке бумаги было накарябано тонким, заваливающимся налево почерком:
Благодарю, что присмотрел за Элизабет! Если не хочешь потерять ее — приходи сегодня в 20.00 в сквер Линкольна. Никому не говори, даже ей. Твоя, и даже ее жизнь будет зависеть от этого. И не думай обращаться в полицию. Погибнете оба.
Ни имени, ни подписи. «Не говорить в полицию? Каково будет твое удивление, когда я рассажу тебе, где и кем работаю. Похоже на правду, тем не менее. Никому не говорить, значит? Что ж, без тебя знаю. Если и скажу — то только Стиву, ему можно — он свой. Уж кому-кому, а Стивену доверяю, как себе. Да и к тому же, его чутье и осмотрительности никогда не подводили».
Рабочий день начался с общего собрания, как и всегда. Комиссар зачитал общую сводку за сутки и дал поручения на день. Каждому выдали патрульный лист и отправили на задание. Обычно полиция работала парами и коллег время от времени меняли местами. Но, для нас со Стивом делали исключение.
— Ты сегодня мрачнее тучи. — Едва автомобиль тронулся с места, Стив задал вопрос. — Куксишься из-за Элизабет или ещё что случилось?
Друг вопросительно посмотрел на меня. По его выражению читалось: «А ты мастер поиска приключений».
— Вот. Пришло сегодня по почте. — Я передал слегка помятый конверт Стиву.
— Кто это? Тайный почитатель? Еще одна девушка без дома и имени? — Едва прочитав, расхохотался тот прямо в авто, благо рация выключена, что вполне предусмотрительно для мастера маскировки. — А ты популярнее, чем кажешься.
— А вот мне не до смеха, как раз. — Кажется, я влез по самые уши во что-то очень серьезное и весьма дрянное.
— Ревнуешь, приятель, да, да?
— Я серьезно, Стив. Вчера в этом парке кто-то следил за мной.
Стив поднял голову от интерактивной карты и осмотрелся по сторонам, словно убедился — за нами не наблюдают.
— Уверен?
Кивком головы показал — ошибки быть не может.
— Хорошо. Мне кажется, гость из парка и прислал тебе весточку. Пойдем вместе. Я прикрою. У меня — право на ношение оружия в любое время, а у тебя — только на смене. Мало ли, мы же не знаем с кем придется иметь дело.
— Потом проблем не оберемся, патроны-то выдаются под роспись.
— Я тебя умоляю. Напишем пару отчетов, тем более, если он сделает большую глупость. Это уже будет нападение на сотрудника полиции. Самооборона не превышена. Все шито-крыто.
— А если заметит? — Я угрюмо посмотрел на улицу, в сторону перекрестка, на унылых людей вокруг, на машины и однообразные автобусы, и вагоны монорельса.
— А кто мастер маскировки? Обижаешь, приятель. — Стив деловито сложил руки на груди. — Не волнуйся, все будет хорошо, уверяю, со мной — хоть в разведку иди, просочимся незамеченными. — Ткнул меня в плечо кулаком, чтобы привести в чувства, приободрить, что, впрочем, не особо подействовало.
— Если это похитители — будет засада. Я не хочу, чтобы ты пострадал.
— Если бы, да кабы… Рэт, если это засада, то одному уж точно никак нельзя… Тем более, что не один ты умеешь драться. Они тоже не лыком шиты.
Стив окинул меня недовольным взглядом и отрицательно покачал головой.
— Уговорил. Дождемся вечера и за дело. — Согласился я. Спорить со Стивеном все равно бесполезно.
Почему не стал спорить? Не подумайте, это был не страх перед возможной угрозой. Вовсе нет. Отчасти мною двигало любопытство, а с помощью технических уловок друга мы могли заполучить больше информации. Глупо в таких случаях отказываться от помощи профессионала. Так что, взвесив все плюсы и минусы, выбрал помощь друга. К тому же, будто Стив предоставил мне выбор.
Вечером, после унылого и скучного дежурства, мы отправились на дело. Нам несказанно повезло, поскольку туман усилился, видимость заметно упала, словно по заказу. На дорогах скопились многокилометровые пробки. Накрапывал мерзкий дождь. Но, такой не очень хороший для большинства горожан расклад нам играл только на руку.
Стив шел позади меня, с палочкой, словно калека; в капюшоне, с бутылкой дешевого пойла в руке, притворившись захмелевшим бездомным (маскировочный костюм пришлось одолжить в полиции), а я гордо шагал впереди, словно не замечая хвоста. Ровно посредине парка уже красовалась тень, как и вчера. Силуэт быстро приближался, пока, наконец, незнакомец не оказался в метрах пяти от меня. Это был человек в черном мешковатом балахоне.
— Кто ты? — Спросил я, остановившись.
— Как невежливо. Сперва люди представляются сами, а уж потом задают вопросы.
Голос принадлежал довольно молодому парню, может даже ровеснику или и того младше, на вид довольно высокому, если не сказать долговязому. Лица же разглядеть я не мог из-за капюшона.
— Рэт Джонс, 25 лет, не женат, атеист, пусть и крещеный. Родился в желтой зоне, живу в зеленой. Номер кредитной карты говорить?
— Не язвите мистер Джонс. Вы даже не понимаете, с кем связались.
Оу, и мне воспринимать его слова, как угрозу? Или считать вызовом? Стоит мне присвистнуть Стиву и тело гостя мгновенно наполнится свинцом. Ладно уж, не буду кипятиться раньше времени.
— Так что тебе нужно? — Спросил я как можно более спокойно, будто меня это мало интересует. — И не обязательно называть меня на «вы».
Смотрите, какая вежливость. Прямо-таки благородный рыцарь короля Артура с изысканными манерами. Может ещё прикажет кланяться в ноги каждому встречному незнакомцу?
— Я не называл. — Невозмутимо ответил тот. — Информация в обмен на информацию. Мне нужна карта подземного города. Добудь ее, и я поведаю много чего, о чем тебе даже присниться не может. Раз я не смог добраться до истины и спасти Элизабет, может, это сделаешь ты? Надеюсь, ты отнесешься к этому серьезно. А я в знак нашего тесного сотрудничества скажу, что ее, как и меня, должны были превратить в ану.
Я оторопел.
— Превратить в пожирателей? — Наверное в тот миг мое лицо выражало глубокую озадаченность, слегка (или даже не слегка) разбавленную недоверием. — И ты думаешь, что я настолько глуп, что поверю в сей бред, в эту фантасмагорию? Я похож на умалишенного? — Демонстративно покрутил пальцем
