как я сдавленно скулила. Звёзды, это я ещё хорошо отделалась… если бы Цербер обо мне знал и послал кого–то поопытнее, боюсь, я давно лишилась бы головы.
Фильтр в маске кончался, и начал пробиваться тусклый запах Тутама. Но к тому моменту, когда он полностью закончился, мы уже были не на улице. Я затуманенным разумом заметила низкий потолок какой–то комнаты и тусклые жёлтые лампочки. Аккуратно положив меня на что–то жёсткое с пыльной подушкой под головой, Ориас стянул с лица маску. Через силу приоткрыв веки, я скользнула по его низко нависшему лицу взглядом, отметив, что зелёные глаза полыхают ярче и буквально светятся в полутьме.
Что это было за место? Я рассмотрела только небольшую квадратную комнату с окном, закрытым жалюзи, и креслом. Где он её только нашёл?
– Лежи спокойно, – приказал Ориас, аккуратно подцепив пальцами край рубашки и подняв её ровно настолько, что было видно рану. Я услышала его вздох и отчасти облегчённый голос: – Ну, по крайне мере, тебя хотели видеть живой… чувствуешь мою руку?
Он аккуратно прикоснулся к моему запястью, и я отрицательно качнула головой. Когда же тёплые пальцы дотронулись до кожи у раны, я стиснула зубы, и Ориас тут же убрал руку.
– Что ж, а это сложнее… видимо, тебя хотели парализовать. Не очень удачно – можно было лишь оставить тебе порез, но, видимо, кто–то хотел отомстить. Хотя таким ножичком… даже глаз выколоть не получится.
– Не удивлена… – хрипло пробормотала я. – Меня все ненавидят…
Ориас взглянул на меня.
– С чего ты это решила?
Я устало взглянула на него, закрыв на пару секунд глаза и через силу вновь их открыв.
– Ты разве так не считаешь?
Мужчина дёрнул плечами, смерив меня снисходительным взглядом. Воспользовавшись тем, что я даже руку поднять не могу, он наклонился ко мне, проведя тёплыми пальцами по моей щеке и приподняв подбородок. Я ощутила его дыхание, смотря в нависшие надо мной изумрудные глаза. В них не было ни капли насмешки, лишь странная мудрость, делавшая его намного старше.
– А за что тебя любить? – негромко поинтересовался он. – Что ты сделала такого, что тебя можно было бы уважать и любить? Пока ты делаешь всё наоборот. Думаешь, я не встречал таких же, как ты? Твоё прошлое как наркотик – сколько бы ты от него не пряталась, всё равно возвращаешься, и делаешь то, из–за чего страдают другие.
Пальцы Ориаса застыли на моих губах, и наклонившись так низко, что мог с лёгкостью снова поцеловать, он прошептал:
– Подумай над этим, Мэл. Лучше иметь при себе друзей, чем одних только врагов.
Он отстранился, развернувшись и выйдя из комнаты. Я услышала, как закрылась дверь, и слёзы защипали глаза.
– Да что ты понимаешь в этом, дурак… – пробормотала я, до боли закусив язык и стараясь подавить слёзы. – Как будто из тебя делали раба… как будто ты не помнишь своё детство… как будто у тебя не было имени…
С трудом подняв руку, я накрыла ею глаза, но слёзы всё равно промочили ткань рукава.
Он оставил меня? Наверное, да. Понял, что меня легче оставить на растерзание Мародёрам, чем спасать мою шкуру. Может, Дамес сжалится над ним и даст ещё одну попытку? Звёзды, Великая Мать Ти'сш'А, я и вправду ещё не готова покинуть Орик. И на что я надеялась?
В какой–то момент я провалилась в беспамятство, очнувшись, когда заскрипел замок на двери. Пальцы рванули к пистолету, но не нащупали его. Паника охватила сознание – неужели я его уронила? Нет, такое не может быть… я даже спала с ним!
С тяжёлым вздохом приподнявшись на локтях, я обвела взглядом расплывающуюся комнату. Зажмурившись и выровняв дыхание, я рывком села, ахнув, когда раскрылась рана на боку, и на коже вновь показалась кровь. Оглянувшись и приметив стоявшее поблизости кресло, я облокотилась об него рукой, с трудом поднявшись на ноги. Широкий ворот рубашки сполз на плечо, обнажая лямку бюстгальтера. На него сейчас было плевать – если за мной пришли Мародёры, то нужно уходить. Или отбиваться.
Вновь оглянувшись, я подобрала валяющийся на полу и явно использованный фильтр для маски. Сжав его в пальцах, я шагнула вперёд, тут же облокотившись рукой об стену и уставившись на дверь, к которой вёл небольшой коридор. Темнота заливала глаза, и, сглотнув, я подошла к двери, слыша возню за ней. Пальцы до побледнения сжали фильтр, и когда ручка дёрнулась вниз, открывая замок, я занесла руку, собираясь со всей силы ударить.
Но промазала.
Чужая ладонь обхватила запястье с фильтром, резко повернув к себе спиной. Меня прижали к чьей–то груди, и я взбрыкнулась, пытаясь вырваться и сгибаясь пополам от нестерпимой боли. Слёзы отчаянья, злости и боли защипали глаза, скатываясь с щёк и срываясь с подбородка. Звёзды, я лучше помру с пулей в голове, чем приду к Церберу с ошейником на шее!
– Будешь и дальше брыкаться, свяжу и кляп в рот засуну, – раздался до боли знакомый голос, и чужая рука взяла за подбородок, заставив выпрямиться и запрокинуть голову. – Так лучше…
Тёплые пальцы осторожно стёрли с моих щёк слёзы, и изумрудные глаза лукаво сощурились.
– А ты живучая, раз до сих пор на ногах стоишь. Кажется, тебя и вправду не так просто убить. – Ориас прижал к своей груди, всё ещё держа одну руку на запястье, а второй придерживая голову. – Надеюсь, это слёзы радости?
Я лишь вздохнула, ощутив небывалое облегчение при виде мужчины. Звёзды, а я подумала, он уже кинул меня.
Смахнув с моего лба прилипшие волоски, Ориас странно улыбнулся, наклонившись и оставив поцелуй между бровей. У меня подкосились колени от этой странной нежности, и улыбка тут же пропала с его лица. Успев меня поймать, Ориас аккуратно подхватил на руки и донёс до кровати.
– Где ты был? – сипло поинтересовалась я.
– Покупал тебе надежду на тело без шрамов, – ответил он, достав небольшую баночку с жидкостью. У меня ёкнуло сердце при виде обёртки – звёзды, да она стоит как моя зарплата…
Пододвинув к кровати кресло, Ориас опустился в него, с прищуром взглянув на меня.
– Придётся снять рубашку.
– Снимай, у тебя опыт больше, – хрипло кивнула я.
– Как бы ещё случайно далеко не зайти, – хитро улыбнулся он, протянув ко мне руки.
– Не зайдёшь, – тихо прошептала я.
Ориас подцепил
