Ольга Золотова
Девочка, которая зажгла солнце
Глава 1
По залитому лунным светом кладбищу гулял осенний ветер, холодные порывы которого чуть слышно перегоняли успевшие опасть листья. Туман, ставший постоянным и совершенно обыденным явлением Бостона, на этот раз осел, затерявшись где-то в траве, словно разлитое молоко. Несколько утоптанных дорожек, ведших от центрального входа-арки к полукругу могил, растущие поодаль тонкие деревья, в темноте кажущиеся тощими, или даже костлявыми, ожившими чудовищами… Вот одно из них будто бы вновь зашевелилось, замахнулось когтистой лапой на кладбищенскую пустошь, а после замерло в угрожающем жесте, как бы говоря: «Я никогда не сплю, и не мечтайте. Моя работа — сторожить мертвецов, ведь именно из-за меня, из-за моего присутствия они не покидают свои деревянные постели!» И, в последний раз покачнувшись во время очередного сильного порыва, затихает, убаюканное лунным сиянием.
Вдруг чья-то тень скользнула по серым и безмолвным надгробиям, пронеслась мимо лысеющих ветвей деревьев, и секунду спустя на одной из тропок вырос человеческий силуэт. Немного постоял, завороженный ледяной красотой ночи, прошел вперед к ничем не примечательной плите и медленно, словно каждое движение приносило неимоверную боль, опустился на колени.
Звук соприкосновения тонкой джинсовой ткани с сухим мхом, наверняка уже пожелтевшим, сменился другим, более продолжительным — незнакомец закатал длинные рукава толстовки и бережно вытер пыль с мрамора, водя по нему ладонями и замирая, чуть только дрожащие пальцы задевали выпуклые очертания букв.
Шарлотта Дауни-Уинтроп
1970–2011
— Я пришел. Скучала? — тихо, но с такой нежностью в голосе прошептал таинственный ночной гость. — Прости, что так долго не заходил. Мэг никак не хотела угомониться и выпустить меня, но это ничего. Теперь уже ничего.
Темный человек чуть приподнялся и подогнул под себя ноги, становясь похожим на уставшего странника-йога. Застыл в таком положении, и только когда ветер встрепенул его густую копну волос, кудрявящихся на самых кончиках, продолжил, не переставая упрямо глядеть на именную табличку:
— За эти дни не произошло почти ничего нового. Учебный год едва начался, а я уже думаю о его окончании, забавно, правда? Кстати, вчера один подонок… — юноша резко прервался и шутливо шлепнул себя по губам, расплываясь в грустной улыбке. — Один молодой человек, именно это я имел в виду! Прошу прощения, мэм. Так вот, один крайне нехороший человек подошел ко мне и плюнул прямо в лицо, сказав: «Где твоя мамочка, малыш Джеки? Очень хочу повидаться с ней! А твоя тетя не подкинет мне травы?» А потом заржал, как конь, и его огромное жирное тело сотрясалось в такт смеху…
Незнакомец закрыл глаза, видимо, погружаясь в пелену еще свежих воспоминаний: вот он идет по слабо освещенному коридору школы; старается перешагивать каждый второй черный квадратик плитки, совершенно не заботясь о времени до начала урока, потому что явиться на химию вовремя — что-то ему несвойственное, а репутацию нужно поддерживать. (Да и к тому же, если все в этом мире будет правильно, и каждый человек начнет чистить зубы, помогать соседям, перестанет опаздывать и будет пить только по воскресеньям, планета сойдет с орбиты, и люди потеряют баланс. А, как известно, гармония и равновесие являются важнейшей частью человеческого существования.) Видит, как проходящие мимо девушки — кажется, у одной из них нос с небольшой горбинкой, а другая гордо носит струящиеся шоколадом до самого пояса кудри — недвусмысленно подмигнули ему и бросились прочь, намеренно виляя ягодицами, торчащими из-под ну слишком коротких юбок.
«Боже, как это можно носить…» — вздохнул про себя Джек и тут же почувствовал удар в плечо.
— Джеки! Я-то думал, тетка снова тебя обкурила!
— И тебе привет… — промычал парень, пытаясь проскользнуть как можно дальше от жирной туши Тоби Рокуэя. «Интересно, ему хоть раз говорили о пользе душа?»
— Я тут подумал… Не хочешь пойти на футбол сегодня вечером? Пышногрудые красотки из группы поддержки White School…
Джек уже было раскрыл рот, ведь любой вечер, проведенный вне компании Мэг и стен ее грязной прокуренной квартиры, считался подарком свыше, как вдруг наткнулся на злобный, ничем не отличающийся от крысиного, оскал.
— Погоди, мы же не берем с собой сопливых сироток! Но не грусти, Джеки, ты всегда можешь пожаловаться маме! Вот только где же она? — Тоби неуклюже огляделся по сторонам, изображая искреннее недоумение. — Где твоя мамочка…
Парень почувствовал, как все внутри закипает от ярости и праведного гнева. Сердце заколотилось в груди быстрее, дыхание участилось, и неслабая дрожь охватила сжатые в кулаки руки. Казалось, весь окружающий мир замер в немом ожидании — шаги бегущих учеников раздавались все медленнее, да и сам Джек словно погрузился в густой туман, марево, а теперь четко, как в замедленной съемке, видел что-то говорящего Рокуэя, его пухлые и слюнявые губы в движении, подбородок, трясущийся от смеха так же, как и складки торчащего из-под майки живота трутся друг о дружку.
Еще мгновение, и кулак стремительно приближается к чужому лицу, насмешка в глазах Тоби превращается в испуг, а рот вытягивается в небольшое кольцо…
— Поверь, Тоби получил по заслугам! — расплылся незнакомец в довольной улыбке. — Стоило видеть, как он улепетывает со всех ног к учительскому кабинету, а под его глазом расползается фиолетовое пятно! Но, знаешь… — парень замялся, кашлянул в ладонь, сдерживая горький приступ грусти, но все же продолжил:
— Мне тебя все еще не хватает, и что-то в его словах не дает покоя. Прошел целый год, и все наперебой говорят: «Время лечит. Смирись. Ты себя накручиваешь…» А у меня не получается забыть. Очень сложно, знаешь ли, обрывать связи с прошлым, когда оно так прочно срослось с сердцем, а теперь приходится голыми руками отдирать с кровью, кожей и… Ну, не будем о грустном, хорошо?
Черная тень вновь дернулась, когда дрожащий юношеский голос замолк. Послышался глухой хруст вырываемой с корнем травы.
— С Мэг все в порядке, но она так и не завязала. Я стараюсь ее переубедить, так она тут же свирепеет, становится слишком опасной, и говорить с ней уже нет толку.
Парень вздрогнул, почувствовав, как по запястью что-то ползет. Поначалу он подумал, что это ожившая мертвячка тянет к нему руки сквозь земляные комья, хочет схватить и забрать ТУДА, вниз, тянуть, пока он будет давиться грязью и задыхаться от этой ужасной хватки… «Я, может, и не прочь», — всплыло где-то на краю чужого сознания, в то время как по пальцам маленький жук усердно
