края рубашки и с треском разорвал её. На его губах ещё играла улыбка, медленно угаснувшая при виде выжженного клейма раба на моей груди. Шрам был старым, представляя собой круг с двумя сцепленными квадратами и крестом, пересекающим их пополам. Когда–то именно из–за этого шрама я очнулась и поняла, что совершенно ничего не помню и не знаю.
– Я видел такие знаки, – негромко произнёс мужчина, резко поднявшись на ноги и скрывшись за дверью в ванную. Он вернулся спустя пару минут с мокрой тряпкой в руке и холодным, но отчасти отстранённым лицом. – Так ты и вправду была рабом?
– Два раза…
– За что?
Я не сдержала горькой усмешки.
– Не знаю… я очнулась с этой меткой почти десять лет назад… и ничего не помню, что было до этого…
– Мать Орика тебя спасла? – с сомнением поинтересовался Ориас.
Я качнула головой.
– Меня подарили ей… как зверюшку… она сняла с меня привилегию раба…
– Империя давно освободилась от рабства… но, видимо, кто–то не хочет это признавать, – со вздохом признал он, осторожно стерев с раны кровь.
– Ты же знаешь всё это… почему не говоришь Дамесу?
– Хороший вопрос, – не сдержал небрежной усмешки он. – Как ты могла догадаться, дива Минита не переносит меня, и крайне не любит, когда я разговариваю с её детьми.
– Мягко сказано…
– Так что мне не всегда удаётся поговорить с братом без чужих ушей… считай, в прошлый раз нам повезло, что мы застали его одного.
Полотенце осторожно коснулась раны, и я не сдержала сдавленного шипения. Ориас тут же отдёрнул руку, и в его глазах мелькнула неуверенность.
– И как часто ты натыкаешься на нож?
– Не переживай – это редкость…
Он фыркнул, но вновь потянулся ко мне, спустя долгие минуты стерев с кожи кровь и взглянув на некрасивый рубец. В его взгляде мелькнуло что–то опасное, почти звериное, но может мне это только показалось? Он отвернулся, достав флакон со спасительной жидкостью и, сорвав крышку, почти полностью вылил всё содержимое на меня. Я не сдержала крика от резкой боли, оттолкнув от себя Ориаса и сжавшись, подтянув к груди колени.
Ужасная боль разлилась на месте раны, и кровь в этом месте словно вскипела. Холодный пот высыпал на лбу и спине, а собственное дыхание сейчас напоминало всхлипы.
Звёзды, до чего же мне было больно…
Боль из ужасающей вскоре перешла в едва терпимую, а после и вовсе стала тупой. Я неуверенно разогнулась, взглянув на тёмную полоску между рёбрами, от которой через несколько минут ничего и не останется.
– Интересно, мне ждать благодарности или не стоит? – поинтересовался мужчина, раскинувшись в кресле и осматривая небольшой чёрный контейнер в руке. – Прежде чем дать мне ответ, подумай, когда в последний раз ты ела, потому что по пути я зашёл в местную лавку.
Ориас потряс контейнер в своей руке, и в ответ там что–то глухо ударилось.
У меня скрутило живот от голода, и я сглотнула, привалив плечом к стене и прикрыв веками глаза.
Я устала.
Это был один из самых ужасных дней в моей жизни, и он до сих пор длился. Я хотела спать и есть, хотела, чтобы от меня все отстали. Хотела проснуться в квартире в Орике и навестить Мать.
– Разве ты не скучаешь?.. – тихо поинтересовалась я, скользнув взглядом по Ориасу.
– Дворец – не мой дом, и никогда им не был, – фыркнул тот, раскрыв контейнер.
– Тогда где он?
– Везде, где мне понравится.
– Откуда ты?
Ориас замер, и его изумрудные глаза с подозрением взглянули на меня.
– Ты совсем не похож… на них, – хрипло выдавила я.
– Я знаю, и этот факт очень бесит диву Миниту, – прохладно улыбнулся мужчина, отдав мне контейнер с каким–то мясом в золотистой панировке. – Ешь, пока не остыло.
Я всё же прислушалась, проглотив всё, что мне дали, и взглянув на закрытое жалюзи окно. В комнату пробивался тусклый алый свет оставшегося светила и неоновых вывесок, а ещё гам и запахи. Но это было не смертельно.
– Нам лучше отдохнуть. После уже отправимся на Этажи, – откинувшись на спинку кресла, вздохнул Ориас. – Можешь поспать. Отдых ты заслужила.
Я отложила контейнер, облегчённо опустившись на жёсткий матрас и прикрывшись остатками рубашки, скрывая свою рану и клеймо. Отвернувшись от Ориаса, я попыталась уснуть, пусть это почти и не удавалось.
– Ориас, – не выдержав, тихо позвала я.
– Землянка что–то от меня хочет? – усмехнулся тот, и я услышала шорох ткани, а после матрас рядом немного прогнулся. Мужчина сел у моей спины, наматывая на палец рыжую прядь волос. – Или ей одиноко спать одной?
– Я всегда спала одна, – поведя головой и выдернув из его руки волосы, фыркнула я.
– Бедная… могу это исправить, – наклонившись так низко, что его дыхание лизнуло моё ухо, прошептал он.
– Не начинай, – хмуро бросила я, вновь с тяжело бьющимся сердцем ощутив на своей щеке тёплые пальцы иномирца. – Ты и вправду один из Грандериров или так тщательно им притворяешься?
Пальцы замерли, скользнув на подбородок и аккуратно повернув мою голову. Я взглянула в почему–то потемневшие зелёные глаза.
– К несчастью, да.
Ориас наклонился, и уголки его губ дрогнули в улыбке.
– Спи, Мэл.
Он вдруг подался ко мне, и я тут же зажмурилась. Ориас не сдержал усмешки, и его тёплые губы коснулись моего лба, так и заставив удивлённо моргнуть и взглянуть на него. Но мужчина уже перебрался в кресло, закинув на подлокотник ноги и достав из кармана планшет.
Отвернувшись, я мотнула головой, пытаясь забыть этот дурацкий поцелуй. На меня не сработают твои приёмы. Даже не надейся.
Глава 5. Этажи. 1
Веки налились свинцом, и еле раскрыв их, я тут же закрыла.
Сон? Нет? Если сон, то слишком реальный. Если реальность, то слишком фантастическая… не могли же меня взять на Файю и сделать одним из помощников второго принца? И не могла я попасть на Тутам, потому что там на меня объявлена охота…
Звёзды, надеюсь, это был сон.
Раскрыв глаза, я мазнула взглядом незнакомую комнату, с упавшим сердцем замерев на спящем в кресле мужчине. Чёрные волосы, небрежно забранные в хвост, сцепленные на животе пальцы с тёмными ногтями, это гордое
