Книга Могрость - Елена Маврина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Январь заметал снегом город. И ужасы памяти отступили – они затаились, ведь утром восьмого Аня упала в обморок, прямо с нагруженным подносом. В падении она чудом не перевернула столик, сильно напугала юных посетителей. Из носа текла кровь, в сознание ее приводили долго. На локте и колене добавилось ушибов, но Аню ужасало только то, что она одна слышала запах гари. Тимофей отвел ее к матери в поликлинику. Ане измеряли давление, отвели на анализы.
Терапевт прописал таблетки и сон по ночам, Ане запретили переутомляться. Родители обособили ее в тишине спальни, в логове растущих теней страха. Поначалу в комнатах попеременно гас свет, окна запотевали в мороз, а потом в углу спальни вырос мерзкий черный грибок. Аня помешалась на дезинфекции и проветривании, но запах гари будто преследовал ее, вызывая тошноту, вгоняя в депрессию. Родственники списывали ее нервозность на сессию, экзамены, пересдачи. Аня выглядела совсем раскисшей, вздрагивающей после каждого шороха. Окна с наступлением сумерек зашторивались наглухо до позднего рассвета. Темноты и тишины она избегала всеми средствами: бра над подушкой, гомон сериала, музыка в наушниках. По улицам ходила в толпе. По ступеням бежала, разговаривая с кем-нибудь по телефону. И все же ужасы словно лезли из ее мыслей наружу: стекали каплями со стен, парили седыми лентами в полумраке. Скреблись в стекло, под плинтусом, коготками перебирали вешалки в шкафу.
Нашествие страхов усиливалось, смыкало присутствие, растягивая тросы терпения до тонких нитей. И вот вкрадчивому предчувствию наступил конец. Шестнадцатого января обрушилось сообщение брата: «Бабушка в больнице. Приступ».
Аню в Сажной не пустила мама. Дочери оставалось сдать два экзамена. После обмороков и истерик перед зеркалом, ее не рискнули беспокоить. Аню заставили посещать психолога, пока мама слушала прогнозы врачей и дежурила у палаты бабушки: старушка лежала под капельницами и бредила о пожаре. Спустя четыре дня после приступа мама перевела бабушку в больницу Воронежа.
***
– Витя отказывается приезжать. Мне из школы звонили. – Мама ходила вдоль кухонного стола, сжимая смартфон. – К Толе не дозвонюсь! Нужно ехать.
– В Сажной? – Аня опустила вилку, с трудом проглатывая вязкую кашу. – А бабушка? Кто к ней будет ходить?
– Вы. Тимофей знает, какие лекарства брать.
– Она не в себе. Эти крики.
Аня изобразила неподдельный ужас, но мама продолжала задумчивый шаг. Кухня двигалась вслед за ней – зеленая ширма: вправо-влево, шурх-шурх. А за окнами падал снег.
– Витя несовершеннолетний. Он не может у друга жить. Не хватало, чтобы его в приют отправили!
– Мама, не езди туда, умоляю!
Нина хотела повысить голос, но при взгляде на бескровное лицо дочери осеклась. Аня только два дня как ужинала, обмороки прекратились.
– Анюта, милая, побережем нервы. – Погладила ее по распущенным волосам, обняла. – Ничего с бабушкой не случится. Она под присмотром врачей. Проходит курс лечения.
Аня смотрела на маму с невысказанной болью. Ей так хотелось, чтобы она услышала, почему в Сажной нельзя ни ногой, но предупреждение о монстрах из дыма казалось сказкой, как в историях Дины на ночь: «Вспоминая то, что мерещится – кличешь в дом».
– Я поеду. – Аня втянула грудью воздух. – Почему нет, ну? У меня завтра последний экзамен. Я вечером, на поезде.
– Исключено, – мама обхватила себя руками, прилипнув спиной к стене.
За последнюю неделю она похудела от усталости и волнения, и горчичного цвета платье отливало болотной зеленью. Аня настаивала:
– Ты ведь не сможешь там долго пробыть. Ну два-три дня? А Витя упрется, знаешь. Еще и его день рождения, друзья. Я могу там две недели побыть. Легко. Спокойно. – Аня закашлялась от оскомины собственного вранья – ничего легкого. И спокойного. – По рукам? Он ведь на меня обижен. Я помирюсь с ним, он приедет сюда. А? – Она насильно втолкнула в себя вилку с кашей. – Хорошо придумано? Я все исправлю. – Аня жевала без аппетита и нервозно косилась на седеющий город. – Мы поладим.
Мама с подозрением слушала дочь, пальцем потирая дисплей телефона.
– Аня, не думаю, что это хорошая идея. Я старше, я поговорю с учителями.
– Позвони им. Если что случится с бабушкой?! – воскликнула Аня, заламывая руки. – Она ведь только тебя узнает. С врачами ты договаривалась. – Аня уставилась в одну точку, бледнея от мысли: – А если она… Я ведь не смогу… Только не похороны.
И это подействовало.
Аня утешала мать, что остаться рядом с бабушкой – разумно, исключительно правильно. Аня почти ровесница брату. Они вместе выросли. Вопрос только в решительности, в желании найти компромисс. Приедет дядя Толя, и Аня не позволит ему напиваться до чертиков, потушит любой скандал. Она будет звонить каждый день. Близилась ночь, маму подкосили хлопоты последних дней. Доводы сработали.
Свет опять пустился в прятки.
Двадцать второго января Аня отправилась в Сажной.
Глава 8. Монстр
Куцая стрелка настенных часов неисправно подрагивала возле тройки. Витя сверился с наручным циферблатом. Часы в классе опаздывали на двадцать минут, превращая день в один бесконечный урок.
Доска на стене отличалась безукоризненной чистотой. Неудивительно. Сегодня дежурили сестры Евлаховы – Ксюша и Алена – активистки школы и звезды местной самодеятельности. В школе единой формой считались синие пиджаки с эмблемой, которые сестры обкалывали яркими брошами, булавками и значками. Они носили юбки с завышенной талией, полупрозрачные блузки или короткие свитера. Ногти неизменно заострялись, пальцы серебрились кольцами, а волосы гладко стелились по спине. Их подружки напоминали клонов.
На первой парте сидела самая наглая из Евлаховых, Ксюша. Она уничтожала Витю брезгливым взглядом, в то время как он в тысячный раз мысленно клеймил ее низкорослой пиявкой с губами клоуна и поросячьими глазками.
– В субботу мы узнавали цены, – сообщила Ксюша, осматривая лица уставших одноклассников. Парни слова пропускали мимо ушей, глазея в прореху между пуговицами на ее рубашке. – ХАММЕР от трех тысяч. Это только прокат, без бантов.
Витя негодующе оглянулся на класс. Сутулые фигуры школьников тонули в бледной серости огромных окон. Ни звука возражения. «Теперь им лимузин приспичило. ХАММЕР в бантах?» Витя озадаченно поерзал на стуле, нечаянно зацепив стенд прав и обязанностей учащихся. Ксюша пришпилила его взглядом к стене.
– А сколько уже в складчине? – спросил Даня Сахно, вяло перекидывая мощный вес тела вправо.
Ребята уже порядком устали от нудной летучки, затеянной сестрами. Алена Евлахова оккупировала учительский стол. Золотые кудри скрывали часть лица,
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Могрость - Елена Маврина», после закрытия браузера.