моими ногами что-то не так. Поэтому за год меня ни разу не остановили. В день, когда я получил права, у меня была назначена встреча прямо возле здания ГИБДД. И я поехал на эту встречу, уже нисколько не беспокоясь, что меня могут остановить.
* * *
На заводе уже стали замечать, что я очень странно хожу. Я придумал историю про застарелую травму спины, и в нее охотно верили. Мне кажется, даже сейчас не всем моим бывшим коллегам известно, что у меня рассеянный склероз. Сколько мог, я передвигался сам, то есть без всякой помощи в виде костылей или трости. Более того, я не оставлял своих тренировок и регулярно занимался в зале. Со стороны это выглядело, наверное, весьма страшно: кто-то, как зомби, подволакивая ногу, с огромным усилием направляется в спортзал. После этого с таким же огромным усилием поднимается по лестнице и хромает прямиком к велосипедному тренажеру. До седьмого пота я крутил педали, после восстанавливал силы и отправлялся к эллиптическому тренажеру. Опять же до седьмого пота занимался на нем. И совершенно внезапно шел на беговую дорожку, где пытался бегать почти до полного изнеможения. Зомби на беговой дорожке в спортзале — это мощно. Я понимал весь сюрреализм ситуации, но мне уже было не до смеха: несмотря на все мои усилия, болезнь прогрессировала. Я уже не мог не то что пробежать десять километров — не мог пройти километр. Жуткие головокружения, нога нормально не слушалась. Все еще физически довольно здоровый и накачанный, я вынужден был ходить, держась за стенки. К слову, жене было довольно тяжело меня наблюдать. Но сделать мы ничего не могли. Мы читали кучу статей, кучу мнений и историй. Оба пришли к выводу, что начинать терапию довольно опасно. Ведь в жизни своей я даже аспирина не пил. Поэтому мы пробовали разные народные методы. Первое, что я сделал, — полностью отказался от кофе и чая. Следующим шагом был полный отказ от мясной пищи и молока. Особенно тяжело мне дался отказ от молока. Следующим, более жестоким этапом был отказ от любой вареной пищи. Это сыроедение, этакие жестокие вегетарианцы. Я ел только сырые фрукты и овощи и запивал их водой. Это не давало особого эффекта, поэтому я решился на очень радикальные шаги: сначала раз в неделю сутки голодал, питаясь одной водой. Понимая, что этого мало, увеличил голодовку до трех дней. Раз в месяц голодал три дня. Наверное, стоит, вспомнить те чудесные статьи, которые я прочитал. Все там рассказывали о чудесных изменениях, которые произошли с ними после первой же голодовки. На деле абсолютно здоровые люди пытались стать еще здоровее. Хотя, наверное, у них с головой какие-то проблемы были. Боже упаси меня вступать в полемику с фанатами подобного метода медицины. Скажу лишь только, что мне такие голодовки давались с большим трудом. Но я пробовал обходиться даже без воды. Максимальное мое голодание длилось 14 дней и продолжалось бы и дальше, но на 14-й день я сходил в туалет кровью — простите меня за такие подробности — и этот факт заставил меня прекратить голодание.
Постепенно я начал есть, то есть вернулся к своему рациону, состоящему из овощей и фруктов. Я считал калории, чтобы в сутки выходило 2500 калорий. Я делал это для того, чтобы не умереть в процессе своего лечения. Но все это не приносило никакого результата. Вскоре я не смог передвигаться без костылей. С ними я мог пройти буквально несколько метров. На заводе я перевелся в место поспокойней, на седьмой этаж нашего завода. Поскольку работа у меня была сидячей, каждый час я заставлял себя пройти сто метров по коридору, дальше по лестнице пешком на первый этаж, сто метров до другой лестницы. И на семь этажей вверх тоже пешком. К сожалению, это тоже не помогало.
Поскольку я был довольно заметным работником, единственным на заводе, я выпросил себе удаленное рабочее место. Я понимал, что мне уже опасно ездить. И несколько раз я падал по дороге на работу. Результатом одного такого падения стала рассеченная бровь. Впервые я видел у себя столько крови, она бежала прямо струей, чем очень напугала окружающих людей.
Медленно, но верно мы подходим к концу моей истории. На завод я больше не вернулся. Где-то год проработал из дома. Я не мог заниматься в зале, но купил турник и беговую дорожку и придумал сам себе комплекс упражнений: подтягивание, отжимание, нагрузка на пресс и даже десять минут на беговой дорожке. Естественно, все эти десять минут я не бежал, а шел. С каждым разом тренировки давались все труднее, но я заставлял себя заниматься три раза в день. Конечно, это не приносило никакого результата, но, по крайней мере, останавливало прогрессирование болезни на какое-то время. Я понимал, что мне необходимо напрягать голову, чтобы развиваться дальше и куда-то расти. Поэтому в свободное время я начал изучать программирование. В какой-то момент времени я добился определенного успеха: занял первое место на всероссийском конкурсе, написав лучшее приложение для САПР. Это вернуло мне какую-то уверенность в себе. Начал искать работу программистом. Удивительно, но довольно быстро я нашел такую работу в Екатеринбурге, они согласились меня взять удаленно. К тому же уровень зарплат в Ижевске и Екатеринбурге совсем разный.
С завода я увольнялся заочно: уже плохо ходил, поэтому договорился с коллегами, с отделом кадров и смог уволиться не выходя из дома. Кто знает, что такое оборонное предприятие, понимает, как непросто было осуществить такую процедуру.
Мне очень нравилась моя новая работа, новая зарплата, мне казалось, что я нашел выход. Во мне появилась уверенность, что я не останусь без куска хлеба, даже если полностью потеряю способность двигаться. В целом это невероятное упорство, невероятная сила духа — все это я замечал в себе. Каждый день я вставал утром, аккуратно, по стенке, добирался до своего рабочего места, работал и занимался каждый день. Вскоре я не смог выходить на улицу. То есть я не мог спуститься по ступеням, а пандус я не признавал. Жена и мать надавили на меня и все-таки заставили лечь в больницу. Я пролежал там всего десять дней. Опять же, забегая немного вперед: результатом моего пребывания в стационаре стало инвалидное кресло и пенсия по инвалидности.
Приведу несколько рассказов тех лет.
* * *
Некуда идти, бежать уже смысла нет даже. А соль времени разъедает плоть почище кислоты. Жаль, что столько времени уже прошло. Особенно жаль, что
