Цянь Чу[39], который построил дамбу, западный – героям У Цзысюй[40] и Чжу Вэнь[41]. Дым от благовоний клубился перед центральным алтарем. Чэнь задавался вопросом, кому был посвящен алтарь, но, подняв глаза, невольно вздрогнул. У статуи, сидевшей в центре, было гладкое лицо и небольшие усы на нижней челюсти, как и у его отца, Чэнь Шигуань. Чэнь Цзялуо был так удивлен, что не смог удержаться от тихого возгласа. Услышав звук шагов снаружи зала, он спрятался за большим колоколом. Через некоторое время в зал вошли четверо мужчин, одетых в черное, с клинками в руках, обошли зал и снова вышли.
Он заметил открытую дверь слева от себя и тихо приблизился к ней. Заглянув наружу, увидел длинный туннель из белого камня, который напомнил ему Запретный город в Пекине. Цзялуо достиг конца туннеля молниеносно и, убедившись, что никого нет внизу, осторожно спрыгнул. Перед ним был еще один алтарный зал, на входе которого огромными буквами было написано: «Дворец Императрицы Небес». Дверь храма оказалась открытой, и Чэнь вошел внутрь, чтобы рассмотреть статую божества. Его удивление только возросло.
Цзялуо замер, увидев лицо Императрицы Небес, напоминавшее ему его собственную мать Сю. Она была похожа на полную луну, а глаза были слегка приподняты. Чем дольше он рассматривал ее, тем больше возникало вопросов. Желая узнать правду, Цзялуо повернулся и побежал искать могилу своей матери, но наткнулся на сплошной ряд палаток из желтой ткани. Крепкие мужчины, одетые в черное, патрулировали вокруг. Зрелище, которое он увидел сегодня ночью, было за пределами его воображения. Несмотря на все препятствия, он был полон решимости узнать правду. Как только двое мужчин в черном отвернулись, Цзялуо поднял край палатки и попал внутрь.
Он лежал неподвижно и внимательно прислушивался. Снаружи было тихо, и Цзялуо пришел к выводу, что ему удалось остаться незамеченным. Он огляделся и увидел, что огромная палатка была совершенно пуста. Земля была тщательно выровнена, а трава – аккуратно подстрижена. Палатка была присоединена к ряду других, так что они образовывали длинный туннель, отходящий от зданий храма. В каждой палатке горело по два больших фонаря, и два ряда огней, уходящих вдаль, выглядели как огненные драконы.
Цзялуо не мог избавиться от чувства страха и неопределенности, он шел вперед шаг за шагом, словно во сне. Вокруг было тихо, лишь огоньки свечей вздрагивали. Вдруг он услышал, как кто-то ступал по земле, и быстро спрятался в укрытии. Он прислушался и, решив, что ему ничего не угрожало, вновь продолжил путь. При свете он увидел перед собой две большие могилы, напротив которых сидел человек. Перед каждой из могил стояла табличка с надписью, выполненной большими алыми буквами. На одной табличке было написано «Могила господина Чэнь, министра династии Цин», а на другой – «Могила госпожи Чэнь, леди Сюй, первой леди императорской династии Цин». Это были могилы его родителей.
Вскоре неизвестный мужчина опустился на колени и несколько раз поклонился. Чэнь увидел, как тряслась спина мужчины, будто он плакал. Увидев это, Чэнь понял, что этот человек был либо родственником, либо одним из бывших подчиненных его отца. Цзялуо тихо подошел и похлопал мужчину по плечу.
– Пожалуйста, встаньте, – сказал он.
Мужчина подпрыгнул от неожиданности, но не обернулся.
– Кто вы? – спросил он.
– Я тоже пришел почтить их память, – ответил Чэнь.
Он опустился на колени перед могилами и начал безудержно плакать.
– Мать, отец, – всхлипывал он, – я пришел слишком поздно. Я больше никогда вас не увижу.
Незнакомец был удивлен и поспешил удалиться. Чэнь Цзялуо быстро встал и, отпрыгнув на два шага назад, остановился перед мужчиной. Оказалось, что человек, плакавший на могиле его родителей, был нынешним маньчжурским императором Цяньлуном.
– Что… что ты здесь делаешь посреди ночи? – удивленно спросил Цяньлун.
– Сегодня день рождения моей матери. Я пришел почтить ее память. А ты?
Цяньлун проигнорировал вопрос.
– Ты… ты сын Чэнь Шигуаня? – спросил император, придирчиво осматривая Чэня.
– Да. Все люди в Цзянсу[42] об этом знают.
– Я об этом ничего не слышал, – покачал головой император.
В последние годы Цяньлун необычайно щедро благоволил семье Чэнь из Хайнина. Несмотря на то, что некоторые министры знали о родственных связях нового лидера ордена Красного цветка с министром Чэнем, никто не решался упомянуть об этом, опасаясь попасть в немилость императору.
В этот момент сомнения Чэня только усилились и он подумал: «Снаружи все так тщательно охраняется, значит, это для защиты гробниц. Но почему все так засекречено? Мало того, что уже глубокая ночь, так еще и гробница и туннель замаскированы желтой тканью, так что очевидно, что никто не должен знать о происходящем здесь. И с какой стати император тайно приходит, чтобы преклонить колени и поплакать перед могилой бывшего министра?»
– Давай присядем и поговорим, – предложил Чэнь.
Двое мужчин сели на камень перед гробницей. Это была уже их третья встреча за сегодняшний день. В первый раз, когда они встретились в храме Прибежища Души, тогда они относились друг к другу с подозрением, во второй раз они поссорились на озере и стали враждовать, но на этот раз их неприязнь утихла и они сблизились. Цяньлун взял Чэня за руку.
– Тебе, должно быть, кажется странным видеть меня здесь, выражающего свое почтение посреди ночи. У нас с твоим отцом была большая привязанность друг к другу, поэтому я воспользовался этим визитом на юг, чтобы выразить ему свою благодарность.
Чэнь горько усмехнулся. Он не знал, стоит ли верить в искренность слов императора.
– Если об этом станет известно, могут возникнуть проблемы. Можешь ли ты дать мне слово, что никому не расскажешь об этом?
Чэнь был глубоко тронут уважением Цяньлуна к его собственным родителям.
– Не волнуйся. Я никому не скажу об этом вечере, – ответил Цзялуо.
Чэнь был не новичком в мире боевых искусств и ценил обещания превыше всего, не говоря уже о том, что он дал клятву перед могилой своих родителей.
Двое мужчин сидели, скрепя руки: один – император Китая, другой – лидер крупнейшего тайного общества страны. Некоторое время они молчали, каждый был погружен в свои мысли. Вдалеке они услышали низкий рев, похожий на гром.
– Начинается прилив. Давайте пойдем на набережную и посмотрим. Прошло десять лет с тех пор, как я был здесь в последний раз, – предложил Чэнь.
– Хорошо, – ответил Цяньлун, все еще держа Чэня за руку. Они вышли из палатки.
– Восемнадцатого августа в море был самый большой прилив. Так случилось, что моя мать родилась в этот день, поэтому она… – начал Чэнь, но не смог договорить.
Цяньлун, казалось, был очень обеспокоен.
– Значит, твоя матушка..?
– Вот почему будуар моей матери называется «Чаошэнь»[43], – ответил Чэнь.
Сказав это, он почувствовал легкое сожаление, подумав, как неловко обсуждать с императором название будуара своей матери, но в тот момент это казалось очень естественным.
– Получается, что…
Но он не смог продолжить. Держа за руку Чэнь Цзялуо, его собственная рука несколько раз дрогнула.
Стражники снаружи палатки заметили этих двоих, когда они вышли, и бросились вперед, чтобы прислуживать императору. Стражники не могли взять в толк, как посторонний смог войти в палатку без их ведома. А когда телохранитель императора Бай Чжэнь и другие офицеры заметили, что этим посторонним был Глава ордена Красного цветка, они затряслись от страха.
– Возьми мою лошадь, – сказал император Чэню.
Стражники поспешно подвели другую лошадь, и двое выехали из ворот храма.
В это время раздались раскаты грома и молнии, и грохот был непрекращающимся. Когда они вышли из ворот Чуньси, в ушах стоял шум волн, но, взглянув на море, увидели, что оно было спокойным. Море было на восемь футов ниже дамбы.
– Кажется, судьба решила свести нас вместе.
