Книга Книга и меч. Записи о доброте и ненависти. Том 2 - Цзинь Юн

Чэнь был удивлен теплотой его слов.

– Ты преуспеваешь как в науке, так и в боевых искусствах, – продолжил Цяньлун, – тебе не составит труда в будущем достичь положения своего отца, что было бы в десять тысяч раз лучше, чем нынешние твои скитания.

Слова императора означали, что в будущем ему разрешат получить звание университетского ученого, а это считалось очень высокой должностью, выше которой только сам император.

– Я чрезвычайно благодарен тебе за твою добрую волю. Но если бы я жаждал большого богатства, я бы в первую очередь не стал сбегать из дома.

– Почему ты ушел? Почему ты связался с бандой, вместо того чтобы делать то, что положено дворянину? Это из-за того, что ты не смог поладить со своим отцом и братом? – спросил император.

– Нет, дело не в этом. Это было желание моей матери. Мой отец и старший брат ничего не знали об этом. Они потратили много времени и сил на мои поиски.

– Твоя мать сказала тебе уйти из дома? Это действительно странно. Почему она это сделала?

Чэнь опустил голову и долгое время молчал, прежде чем ответить:

– Я тоже не слишком ясно понимаю это.

– Семья Чэнь – одна из самых почитаемых семей в империи. Только за последние триста лет более двухсот членов семьи сдали императорские экзамены. Трое занимали посты премьер-министров и одиннадцать – других высокопоставленных чиновников. Твой отец был честным и трудолюбивым человеком. Он часто выступал перед моим отцом от имени простых людей, прося за них. Мой отец обычно смеялся и говорил: «Чэнь Шигуань сегодня снова взывал ко мне. Полагаю, мне придется прислушаться к тому, что он говорит», – сказал император.

Услышав о деяниях своего отца, Чэнь был одновременно опечален и доволен.

«Он умолял императора, а я воровал зерно, предназначенное для солдат. Наши методы различны, но наша цель одна и та же», – подумал он.

Прилив становился все сильнее и сильнее, голоса двух мужчин постепенно заглушались. Прилив был похож на нефритовый город и снежную гору. Чем ближе подходил прилив, тем громче он звучал, словно миллионная армия, несущаяся вперед с золотыми барабанами, бьющими в унисон.

Цяньлун стоял на краю пруда, левой рукой держа за руку Чэнь Цзялуо, а правой обмахиваясь складным веером. Внезапно он разжал правую руку, и складной веер упал прямо в морской залив. Это был веер, подаренный ему Чэнь Цзялуо.

– Нет! – воскликнул император.

Бай Чжэнь кинулся доставать веер. Левой рукой он опирался на камень на берегу моря, а правой пытался схватить веер. Прилив становился все ближе и ближе, ударная волна усилилась, поглотив небо и луну, и огромная стена воды надвинулась прямо на солдата. Увидев, что Бай Чжэня вот-вот затянет волной, Чэнь Цзялуо снял свою мантию, разорвал ее пополам, завязал узлом и бросил Бай Чжэню. Бай Чжэнь вскочил, протянул руку и схватил край мантии, когда волны уже ударили его по ногам. Энергичным движением Чэнь Цзялуо начал поднимать его обратно наверх.

В это время Цяньлун и стражники отступили на несколько метров от залива. Чэнь Цзялуо с детства играл у воды и знал, что такое прилив, поэтому он подтянул Бай Чжэня и отпрыгнул назад. Когда Бай Чжэнь приземлился, прилив был уже несколько метров высотой. Правой рукой он кинул веер Чу Юаню, а затем схватился за ветки ивы.

Серебряные волны, покрытые отблесками лунного света, словно бриллианты на гребне, поднимались и опадали с ревом, покрывая берег облаками разноцветной пены. Мгновенный порыв волны накрыл Бай Чжэня. Сжимая ивовое дерево, как свой последний оплот, он затаил дыхание и ждал, пока прибой не ослабит свою мощь. В это время Цяньлун наблюдал за ним с восхищением и уважением. Император, увидев свой драгоценный веер, испытал искреннюю радость.

– Ты будешь награжден желтым халатом, – сказал император солдату.

Бай Чжэнь встал на колени, чтобы поблагодарить императора за доброту и щедрость.

Цяньлун повернулся к Чэнь Цзялуо и сказал:

– Древние люди называли это «Прилив стотысячного войска в полночь». Это похоже на чудо.

– Когда царь Цянь использовал три тысячи железных арбалетов, чтобы стрелять в прилив, прилив нисколько не уменьшился. Ясно, что природные силы нельзя контролировать.

Цяньлун, казалось, вернулся к теме, о которой говорил на озере Сиху. Зная, что Чэнь отказался от карьеры чиновника, император сказал:

– У людей свои желания, я не могу их принуждать. Но я хотел бы дать тебе совет.

– Что за совет?

– Действия ордена Красного цветка очень близки к бунту. Прошлые поступки я могу проигнорировать, но вы не должны снова пренебрегать законом.

– Мы делаем это во благо страны и народа, – ответил Чэнь.

– Какая жалость, – сказал он. Через мгновение он добавил: – Я помогу тебе избежать смерти, когда орден Красного цветка будет уничтожен.

– В таком случае, если ты попадешь в руки ордена Красного цветка, мы тоже не причиним тебе вреда.

– Что ж, давай возьмемся за руки и поклянемся, что с сегодняшнего дня и впредь никто не причинит вреда другому.

Двое мужчин вытянули руки и трижды соприкоснулись кулаками. Стражники с удивлением наблюдали, как император давал клятву Главе Ордена.

– Если набережную не отремонтировать, дома и могилы простых людей рано или поздно будут затоплены сильным приливом. Я должен проследить, чтобы мои чиновники позаботились о реконструкции, – сказал Цяньлун.

– Это поступок правителя, который любит своих подданных. Люди будут очень благодарны, – ответил Чэнь.

– Твой отец сделал много хорошего для империи. Я не мог допустить, чтобы его могила была хоть как-то осквернена, даже стихией.

Повернувшись к Бай Чжэню, он сказал:

– Завтра же пошли весточку Гао Цзиню и губернатору Чжуан Югуну, чтобы они немедленно прибыли в Хайнин и выполнили все работы.

Бай Чжэнь поклонился и кивнул.

Прилив утих, и море бурлило как кипящий суп. Цяньлун взял Чэна за руку и пошел с ним по набережной. Стражники хотели последовать за ним, но он махнул им рукой, чтобы они возвращались.

– Я понял по выражению твоего лица, что ты все еще несчастен. Помимо мыслей о твоих родителях, какие еще проблемы у тебя есть? Возможно, ты не желаешь становиться чиновником, но если у тебя есть какие-либо просьбы, я сделаю все возможное, чтобы выполнить их.

Чэнь некоторое время молчал, затем сказал:

– Есть одна вещь, но я сомневаюсь, что ты согласишься.

– Любая твоя просьба будет удовлетворена.

– Правда?

– Я никогда не шучу.

– Тогда я прошу тебя освободить моего названого брата, Вэнь Тайлая.

Император не предполагал, что Чэнь попросит освободить заключенного. На мгновение он растерялся. Увидев сомнение императора, Чэнь спросил:

– Чем мастер Вэнь оскорбил тебя?

– Я не могу освободить его, но, поскольку я пообещал, не могу и отказаться от своего слова. Вот что я тебе могу сказать точно: я не буду его убивать.

– Тогда у нас нет выбора, кроме как действовать силой. Я попросил освободить его не потому, что мы не в состоянии спасти его, а просто чтобы не навредить нашей дружбе.

Цяньлун был свидетелем могущества ордена Красного цветка, и он знал, что это не пустое хвастовство.

– Я ценю твои добрые намерения. Но говорю без утайки: я не могу позволить этому человеку вырваться из моих рук. Если ты настаиваешь на попытке спасти его, то я убью его через три дня после этого разговора.

– Если ты убьешь мастера Вэня, ты больше никогда не будешь спокойно есть и спать, – пригрозил он.

– И если я не убью его, никогда не смогу спокойно есть и спать, – ответил император.

– Если это правда, то императорский трон не может сравниться с беззаботной жизнью, которую я веду, – сказал Чэнь.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать пять.

– Я не завидую твоей беззаботной жизни, но я завидую твоей молодости.

– Но это не имеет никакого значения. Независимо от того, каких высот достиг человек, каждый все равно превращается в прах, когда его время истекает.

– Сколько у тебя