по сторонам: больше в караулке никого видно не было. Но срач здесь конечно, первостатейный. Вокруг грудились кучи мусора из разбитых глиняных плошек, гниющих объедков, подсохшего гоблинского дерьма и обглоданных костей — судя по виду, человеческих. Воняло соответствующее — к аромату деревенского сортира примешивался сладковатый запах гниения и разложения.
Замаскированная под стену плита входа уже медленно поднималась, занимая свое место — несколько секунд, и теперь нечего больше не напоминало о том, что здесь находится потайной ход.
— Мы выйти сможем? — только и спросил я у Кайлы шепотом.
— Да.
— Дальше куда? — спросил я, глядя в мокрое от пота лицо девушки. Все же жарко здесь, очень жарко.
— Осмотримся для начала.
Принцесса клана выглядела явно возбужденной и взволнованной — поглядывая на решетчатые двери, ведущие в темный проход, за которым угадывались однотипные двери камер.
«Красавчик, ну-ка посмотри», — демонесса сидела уже рядом с одним из гоблинов.
«На что посмотреть?»
«На дело рук своих, на что же еще?»
Подойдя ближе, я по жесту демонессы присел рядом. И вздрогнул — глаза ближайшего гоблина были полностью черными, и во впадинах клубились следы истончающейся Тьмы.
Я такое видел впервые — у всех гоблинов, что довелось раньше убивать, глаза были пусть нечеловеческие — серые, белесые, желтоватые, зеленые даже иногда, с вертикальными зрачками, но мрак встречался впервые. Постепенно тьма уходила, глазницы становились пустыми впадинами — как и у убитого мною в первый день в этом мире колдуна.
«Это что?»
«Это, если говорить, мягко…»
Дальше Доминика произнесла слово, рифмующееся со словом «конец»
Я даже вопросов задавать не стал. Понимал и так: убитые гоблины не были зомбированы тьмой, как те, кого заражал скверной Ронан. Эти ведь сидели, жрали и разговаривали вполне осмысленно. И удивились моему появлению они вполне разумно.
«Да, это последователи Культа Тьмы»
«Культ Тьмы? Это еще что такое?»
«Это запрещенная информация и секретная»
«О том, что где-то есть Культ Тьмы, запрещенная информация?»
«Да. Но раньше никто не слышал, чтобы приверженцами культа, принимая Тьму, становились обычные гоблины. Поэтому я и сказала, что это…»
Вновь Доминика повторила словно, рифмующееся со словом «конец». Одновременно совсем рядом я услышал ругательство: это Кайла подошла ближе и увидела пустые глаза гоблинов. Судя по ее настроению, она совсем не обрадовалась увиденному — как и демонесса.
— Ты слышала про Культ Тьмы? — вдруг спросил я у Кайлы.
Не отвечая, она настороженно смотрела на меня.
— Я слышала, — сказала принцесса клана после долгой паузы. — Но вот откуда о нем слышал ты?
— Кулек семечек у бабушки покупал на перекрестке, она рассказала, — буркнул я себе под нос, поднимаясь.
«Это кто там бабка с семечками на перекрестке, красавчик?»
«Могу сказать, что от тебя от Доминики услышал»
«Ну мог бы сказать, что встретил случайно самую прекрасную девушку на свете, спас ее от злого дракона, а она в награду подарила тебе поцелуй и секретное знание! Че сразу бабка с семечками», — обиделась демонесса.
«Ну прости, солнце, не подумал. Не дуйся, тебе не идет, щечки пухлыми становятся»
Ваня все это время стоял с дробовиком наперевес у лестницы наверх. ПП и ТТ уже начали оттаскивать в дальний угол трупы гоблинов и скавена, поднимали упавшие скамьи и забрасывали тряпками кровь — маскируя произошедшее на всякий случай. Мы же с Кайлой двинулись по коридору вдоль решеток камер.
В первых двух никого не оказалось. Живых никого — на полу лежали разложившиеся тела. Здесь тянуло таким смрадом, что мне приходилось сдерживать позывы к рвоте. Вспомнил некстати, как мне в Торговой Гильдии предлагали шейные платки, а я почему-то не взял. Сейчас бы обернул вокруг лица, могло бы помочь от запаха. Зря отказался.
В третьей камере оказался живой человек. Это был средних лет мужчина со спутанными волосами и в остатках доспехов — на рваной тунике я заметил бело-синего винтарского льва, со знакомым очертанием одинокой горы.
— Люди… наконец-то… — с неизбывным облегчением проговорил осунувшийся королевский гвардеец, сползая с кучи соломы в углу камеры.
Кайла при этом своим видом совершенно не выражала готовности открыть камеру. Даже наоборот, сделала шаг назад и руку выставила, в попытке меня отодвинуть от решетки.
«В чем дело?» — обратился я к демонессе.
— Пить, пожалуйста, пить… — продолжал бормотать пленный гвардеец, подползая ближе.
«Дай ему на свой меч вблизи посмотреть», — сдержанно произнесла Доминика.
Послушавшись, я присел на одно колено и вызвав клинок, просунул его между прутьев решетки. После зелья Кайлы цвета воспринимались блекло, но зелень клинка все же видна ясно. И едва меч засиял, как гвардеец попробовал отшатнуться. Не получилось, магическое сияние его словно притянуло — лицо пленного исказилось в злобной, ощеренной гримасе, напоминая страшную маску, а глаза заполнила непроглядная черная мгла. Зрелище оказалось настолько пугающим, что я невольно отшатнулся, убирая сияющий клинок.
— Прошу… освободите… пить, прошу… умоляю… — прежним человеческим голосом начал шептать пленный гвардеец, упав на колени. От ужасающей маски гримасы черной скверны на его лице не осталось и следа.
«Одержимый. Он даже сам еще не понимает происходящего», — пояснила демонесса.
«Что значит одержимый?»
«Когда заражают Тьмой умирающее тело, получается зомби. Когда человек сам принимает Тьму, добровольно, получается культист. Как тот колдун, которого ты убил, или вот эти вот гоблины. А если человек сопротивляется Тьме как ты недавно, но у него победить как у тебя не получается, получается одержимый. Не сильно разумный, но и не такой тупой организм как зомби. Считай живая кукла, нацеленная на уничтожение живого. Этот парень сопротивлялся»
«Но он выглядит вполне разумным, особенно когда в темноте»
«Недавно инициированный, пока без видимых внешне необратимых изменений»
«Это лечится?»
«Ну, как тебе сказать. Только если кардинально»
— Пить… пожалуйста, пить… — снова застонал с неизбывной мукой пленный гвардеец.
Я снял с пояса фляжку, поискал глазами и найдя среди мусора в коридоре одну более-менее сохранившуюся плошку, налил туда воды. Неожиданно Кайла шагнула вперед. В ее руке появился светящийся магией жезл, которым она подстраховала меня от возможного броска пленника, когда я ставил и проталкивал плошку с водой в камеру внутрь за решетку.
Когда Кайла убрала светящийся жезл, пленник прянул вперед, схватил плошку и начал пить с утробным рычанием. Он поглощал из пыльной посуды жидкость с таким удовольствием, словно это было молодое вино на королевском балу. Мой меч пронзил горло гвардейцу в тот момент, когда он допил воду
