вирусов, атаковавшим тело, ослабленное холодом и шоком, без нужных лекарств был не в силах.
Королеву Эйрин привезли в Башни час назад. Целитель смыл кровь с лица маленькой мягкой губкой, наложил на ранку травяную мазь из личных запасов. Попросил брата — тюремщика расположить девушку в более удобной камере, в восточном крыле.
Едва только оказавшись там, Королева Экрисса легла на дощатое ложе, завернулась в тонкое тёмное одеяло и застыла каменным изваянием. На вопросы она не отвечала. Смотрела перед собой пустым голубым взглядом.
Целитель негодовал, едва сдерживался!
" Змей перешёл все границы. Она же совсем дитя… Что он себе позволяет?! Если эта сволочь вытворяет такое с собственной женой, то где уж ожидать от него сострадания к посторонним… "
Спустя некоторое время девушке стало хуже. Её знобило, жар разрывал мышщы и суставы, плавил разум.
Эйрин была в сознании. Когда целитель вошёл к ней, Королева сидела на топчане и, всё так же завернувшись в одеяло, смотрела в стену. Глаза девушки блестели. На нежных щеках расплывались два алых пятна.
— Я принёс Вам снадобье, Королева Эйрин! — сказал целитель — Выпейте, сделайте милость! Станет легче…
Девушка посмотрела на него:
— Как Ваше имя?
— Дарн, Ваше Величество!
Целитель поклонился.
— Так вот, Дарн. — Королева смотрела твердо, несмотря на слабость — Принеси мне яду. Немедленно. И такую дозу, чтобы наверняка…
Она уперлась лбом в стену. Камень приятно обжег холодом разгоряченное лицо.
— Нет… — Дарн отпрянул — Как можно о таком думать, сира?! Это большой грех перед Богами! Выпейте отвар. Всё наладится… Я уже послал за Королём Эсмондом.
— Лучше б ты за беуллами послал, Дарн… Или за тьманниками.
Она вздохнула и закашлялась. В горле першило. Простуда уже обживалась в её теле и заявляла свои права.
Дверь камеры распахнулась.
— Эйрин!!!
Девушка отвернулась и застонала.
— Подите вон, сир! Я видеть Вас не могу… Проявите сострадание хотя бы теперь.
Эсмонд указал на дверь целителю и стражникам.
— Уговорите Её Величество выпить отвар, сир Король. Я не смог этого сделать…
Все вышли.
Наг сел рядом с женой и протянул ей тёплую глиняную чашку:
— Пей. Выпей это, пожалуйста. Выпей и поедем домой.
Эйрин расхохоталась:
— Куда? Домой? В Вашу звериную клетку? Сир, я человек, а не дикое животное. Мне не место в…
— Давай сейчас поедем, тебе надо лечь в постель. Ты больна, Эйрин.
— Я больна?! — она удивленно посмотрела на мужа — Напротив, я совершенно здорова. Это Вы больны! И, похоже, что смертельно.
Она взяла чашку из его рук. Первым желанием было разбить её о камень пола. Но Эйрин выпила всё до капли. Отвар чуть горчил и отдавал какой то сухой травой…
Эсмонд накинул на плечи жены плащ, поднял её на руки и вышел в коридор.
В повозке было тепло. Она мерно покачивалась в такт шагам лошадей.
— Это вышло случайно, Эйрин…
— Что?
— Я не хотел тебя бить…
Она попыталась высвободиться из его рук.
— Я знаю. Пустите меня.
— Тебе надо согреться.
— Только не в Ваших руках. Пустите.
Сев рядом, она оперлась плечом о стенку повозки. Мерное движение, тепло и болезнь сделали своё дело и девушка задремала.
… Твою мать… Твою гребаную мать!!! Правильно, что она называет его Зверем. Она ещё очень добра к нему, эта чудесная милая девочка. Она старалась, старалась изо всех сил… А может, и не старалась… Зачем ей?
Он отнял у неё всё — дом, семью, свободу.
Ударил её…
О Великие Боги, он не хотел бить её! Никогда бы такого он себе не позволил. Хлестнул плетью рядом, для испуга, для острастки. Девчонка отшатнулась, она была измучена и пьяна. Несла ересь, выкрикивая ему в лицо все эти обидные слова…
Кто заставлял слушать это? Кто мешал подхватить её на руки, унести наверх, в спальню, согреть, впитать жар начинающейся болезни и безумия руками, губами, всем телом без остатка?
Хотя бы попробовать объяснить и объясниться? Так нет же… Надо было опять всё испортить. В который уже раз…
Эта плеть разбила не её губы. Она рассекла их жизнь. Надвое. И продолжала по кусочку отламывать от этих двух половин секунды, минуты, часы…
Эйрин болела уже пару дней. И из этих пары дней она не хотела видеть его ни доли секунды.
Вчера вечером он поднялся к ней. Девушка лежала в постели, укрытая пушистым толстым одеялом, раскрасневшаяся и горячая.
При его появлении она повернула голову и кольнула его сердце двумя синими льдинками глаз.
— Пришли добить меня, сир? Что ж, давайте. Имеете право. То, что я совершила, можно расценивать, как супружескую неверность.
— Не неси ерунды, Эйрин. Я знаю, что ты верна мне.
— Ваши Советники, сир…
— Что мои Советники?
Он осторожно присел на край постели.
— Ну Королевский Совет…
— Что ты хочешь сказать? Я не понимаю тебя, дорогая…
Эйрин тяжело перевела дыхание:
— Мою участь теперь решит Королевский Совет, ведь так? Законы Экрисса…
— Законы Экрисса принимаю и отменяю я. И только я. И мне решать, что делать с тобой.
Она улыбнулась.
— Лучше бы Вы оставили меня в Башнях, сир… Всё равно ничего хорошего из нашего брака не выйдет.
— А может, выйдет? Я оптимист, девочка.
Он посмотрел на неё:
— Разреши мне помочь тебе.
— Что?
Он притронулся к своим губам:
— У тебя останется шрам, Эйрин… а я бы мог…
Она поняла, о чем он говорит. Яд нагов обладает огромной целительной силой. Надо лишь впустить его в кровь.
— Нет!!! Не трогайте меня! Я покончу с собой, если Вы ещё хоть раз в жизни прикоснетесь ко мне!!!
Он поднял руки:
— Вот, смотри. Я не трону тебя, понимаешь? Не хочешь, значит, ничего не будет. Я ведь просто предложил…
Девушка задавленно смотрела на его руки. Потом отвернулась.
— Может, ты что — нибудь хочешь?
" Хочу, чтоб ты провалился к тьманникам в кипящую смолу! Вместе со своим замком и зелёными глазами! "- подумала она.
Но вслух спросила совсем другое:
— Что с Бергом? Он мертв?
Зверь зарычал, чуя соперника. Зашипел, покрываясь крепкой чешуёй. Выбросил в кровь расплавленное золото ярости, повышая жар тела Короля, стал биться в висках иглами и болью. Заворочался в сердце раскаленным шаром.
— Понятия не имею. — произнёс Эсмонд, поднимаясь с постели — Меня мало волнует судьба твоего любовника, дрянь. Можно даже сказать, совсем не волнует.
Эйрин тяжело оборванно выдохнула и прикрыла глаза.
Дверь спальни хлопнула так, что на столике подскочили баночки и чашки с лекарствами. Свечи испуганно ахнули. Несколько из них погасло.
Пропасть между супругами увеличилась.
*****
