на чудо-ремонт глазеть — ничего! Да ну этого черта!
Я ускорился в надежде встретить по дороге телегу. Чувствую, не дойду — свалюсь куда-нибудь!
Видимо, за ночь я достаточно намучился. Фортуна сжалилась, и через пару домов я увидел мужика, запрягающего лошадь.
— На край деревни довезешь?
Он с испугом оглядел меня и пролепетал:
— Мне в другую сторону, извините…
— Ремень кожаный хочешь? С пряжкой из серебра? — вспомнил я о старом подарке Тадеуша, ни разу не ношеном.
Глаза мужичка вмиг загорелись. Не знаю, какой там ремень на его портки… но если расхламляться, так по полной!
Доставили меня с ветерком, еще и на мягких мешках. Мужик гнал кобылу как на скачках. Когда телега остановилась у заборчика, я спрыгнул и, сказав, чтоб ждал здесь, поплелся в дом. Открыв дверь, подумал, что спросонья все перепутал и приехал не туда…
От сеней в комнату тянулась дорожка из лепестков. Стол был накрыт кружевной скатертью, над головой больше не зияла дыра от звездопада… Да нет же, вон и портрет Гоголя висит! Но что за бормотание я слышу?
Только сделал шаг, как из "спальни" вдохновенно выпорхнул черт:
— Ух, какие ромашки у нашей Ма-а-ашки-и-и!
Я аж воздухом подавился!
— Какой, к чертовой бабушке, Машки?!
— Нет у меня бабушки! А Машка… — Рогатый вновь приставил руки к месту, где у бабы находилась "душа". — Погодь, ты че здесь делаешь?! — опомнился он.
— Живу, вообще-то! — сдвинул его с дороги. — Что за бедлам ты устроил?!
— Красивенько! — Черт заткнул за ухо ромашку. — А чегой-то ты так рано приперся? Зря чтоль на обход посылал? Важное дело, между прочим!
— Отстань уже со своими делами! — Я прошел дальше и, завернув за угол, чуть ли не упал в обморок. — Это что за самодельный люкс?!
Маленькой железной кровати больше не было. Вместо нее в "аппендикс" каким-то образом вместилась двуспальная, застеленная призывным красным одеялом. В сочетании с ковром на стене — "шедевр" дизайнерского искусства. Бонусом шло сердечко, выложенное из тех же нескончаемых лепестков. Прямо посередине!
— Ложе любви! — заявил как ни в чем не бывало рогатый.
— Извращенец! Я… я не этот! — пыхтя от негодования, оглядел героя-любовника. Кажется, где-то здесь лежала дедова тросточка…
— Совсем сбрендил?! — кинул в меня ромашкой черт. — Все старания для вас с Ингой!
— Что-о-о?! — Ушам не верю! — Какого…
— Такого!
— Я не просил! — взвизгнул я.
— Да это для дела! — завел очередную песню делец рогатый.
— Ну все! С меня хватит! — Вот и тросточка нашлась…
Схватив ее, от всей души замахнулся на беспредельщика. Да только он успел отскочить — еще и на потолок!
— Скотина! — забравшись на стул, я замахал жезлом расправы с новой силой. — Подставить меня вздумал?!
— Ты на кого руку поднял?! Неблагодарный! — визжал черт, прыгая из угла в угол. — Все декорации испортишь!
— Так им и надо! — топча разбросанные повсюду лепестки, я побежал за ним по комнате. — Тебя кто просил?!
— Дай объяснить! — Рогатый перелетел на люстру и поджал хвост. — Я тебя когда к ведьме перенес, сам к Солохе побежал, сплетнями делиться! Хозяйка моя шельму замужнюю вспомнила, да и загорелась желанием отомстить — это наши ведьмы любят! Говорит, есть у меня идейка… Неча тут языком паршивым чесать, надо и место знать! — проблеял он с самыми честными глазами.
— И что же вы задумали? — Я начал расхаживать вокруг люстры, предупреждающе вертя тросточкой.
— Хозяйка прознала, что Вакула решил сегодня выходной себе устроить. До обеда в кузне просидит, да и до дому, к женушке, чтоб время с ней провести, щей отведать. Только не сказал он ей об этом, сюрприз захотел сделать. Солоха этой лисе письмо от твоего имени написала, мол, приходи ко мне к обеду, хочу с тобой объясниться… Она и придет, блудом ведомая, наверняка подумает, что ты в ее сети попался. Но мы не пальцем деланы: есть у Солохи средство одно… зелье правды зовется. Она его в вино добавит, которое вы разольете. Ты сам не пей, выплевывай или только вид делай. Достаточно пары глотков, а мы тут как тут… С муженьком и всем селом впридачу! То-то он ее искать кинется! А она на него — со всей правдой!
— Делать вам нечего? — Вот я и пожалел, что разговорился с ним на ночь глядя!
— Жить надо весело! — Черт спрыгнул с люстры, потеряв бдительность.
Тут-то я его и прижал тросточкой к стене.
— Ты хоть подумал, что мне тоже достанется?! — прошипел я. — А с Ингой что будет? После такого позора один выход — топиться!
— Предателям в деревне не место! — Рогатый стал извиваться, как уж. — А тебя мы героем-разоблачителем сделаем! Тем более глаз на тебя другая баба уже положила! Отпусти!
— Какая еще баба?! — перепугался я, надавив сильнее.
— Ведьма… рыжая… — прохрипел нечистый.
— Дьявольское отродье! — процедил сквозь зубы, но, сжалившись, убрал трость. — Доставил же ты проблем!
Черт, кашляя, сполз по стеночке вниз, изображая жертву нападения.
— Где мой гоблин?! — понял, что чего-то не хватает.
— Так это… он письмо как раз пошел передавать.
— Смахивает на ОПГ, — почесал затылок я.
Задушевная беседа прервалась шорохами со двора и лошадиным ржанием. Я кинулся к окну. Никакой телеги у забора уже не стояло. Зато к дому, размахивая метлой, уверенно шла та самая корпулентная дама, интересовавшаяся моим семейный положением. Хоть в чем-то меня пронесло: ни один ее глаз больше не косился в мою сторону!
В том, чтоб открыть дверь, не было необходимости. Мадам зашла без приглашения, с порога заявив:
— Ну шо, готово?
В пухленьких ручках она держала пузатую бутылку вина. Завидев меня с тросточкой и черта, распластавшегося на полу, Солоха нахмурилась и воскликнула:
— Тю! Касатика моего обижаешь?
В лоб мне тут же прилетел мощный щелбан. В глазах заискрило, и я так и повалился на пол…
***
Очнулся на мягком. Приподнявшись на локтях, огляделся. Я почивал на "ложе любви" в полном одиночестве, но… без одежды. Точнее, в одних шортах с красными сердечками! Видимо, для пущей правдоподобности!
Смахнув с себя лепестки ромашек, я прошлепал в комнату в поисках одежды. Гады! Спрятали куда-то вместе со всеми сундуками! Чтоб не сбежал!
Со стороны портрета послышался ехидный хохот.
— Смешно тебе?! — скривился я, глядя на веселого дядьку.
— Коль шутка хороша, чего не посмеяться?
— Нашел время остроумничать! — обиделся, нервно глянув в окно. Пускай споткнется по пути… или лучше сразу мужа своего встретит!
На столе теперь стояла бутылка вместе с корзинкой яблок и винограда. Отщипнув пару ягод, я спросил:
— И долго я был в беспамятстве?
— Полдень на дворе, — утирая слезы от смеха, Гоголь прикрылся
