Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
падала с потолка не в лужу, а прямо мне на голову.
— Весьма гуманное поведение для вашего ковена — прокомментировал домовой. — Но зачем вы пришли ко мне?
Я отвела взгляд.
Из-за этого вопроса у меня всегда было такое ощущение, будто с меня живьем сдирали защитную шкуру.
Нет ничего хуже первого сеанса.
— Хочу понять, что со мной происходит — вдохнула побольше воздуха в грудь. — Я часто…Часто бываю расстроена без причины. Мне иногда хочется… Ну, знаете, хочется тосковать.
— Плакать? — предположил Арчибальд.
— Такое гораздо реже… — поджала губы.
Арчибальд задумчиво пригладил свою белоснежную бороду.
— Когда в последний раз вы сбрасывали негатив, госпожа Мрак?
— Имеете ввиду проклятья?
— Именно. Темным ведьмам это необходимо время от времени.
— К сожалению, это было очень давно. Занята на работе. Не остается сил.
— Не остается сил на проклятья? — переспросил домовой, с подозрением глядя мне в глаза.
— Да.
Гриммо сделал очередную пометку.
— Скажите, а бывало ли у вас такое, что кто-то в вашей жизни не принимал вашу темную натуру?
Очередной вопрос ударил прямо в цель.
В ту самую мишень, которая шрамом была выведена на сердце. И сейчас, от одного этого меткого удара, в груди снова начало кровоточить.
Больно…
Но я нашла в себе силы снова улыбнуться.
— Любая темная ведьма сталкивается с подобным. Нас гораздо меньше чем представителей светлых ковенов. Логично, что многие нас сторонятся.
Гриммо бросил на меня хитрый взгляд.
Заметил, гаденыш, что я ушла от ответа.
— Да, это был мой бывший — тут же исправилась. — Он женился на ведьме из светлого ковена, а наши отношения предпочел скрывать из-за того, что я принадлежала к темным.
Фариас всегда брезгливо относился к темноте внутри меня.
Она была для него неудобна.
Тьма никогда не станет ручной, никогда добровольно не позволит собой управлять и никогда не смирится с тем, что ей отведено второе место.
Она привыкла брать всё.
Без остатка.
— Как вы расстались, если не секрет?
— Я его прокляла — уклончиво ответила. — У него…Скажем так, у него исчезли все физические достоинства, которые я ценю в мужчинах. С тех пор он перестал меня привлекать.
— Похвально — щеки домового слегка покраснели. — А есть ли в вашем окружении сейчас тот, к кому ваша тьма особенно расположена? Любовник, или муж? Тот, с кем вы чувствуете, что в вас все-таки просыпается настоящая черная ведьма?
Я крепче вцепилась руками в подлокотники кресла.
— Был — ответила севшим голосом.
Тут же прочистила горло, мысленно пытаясь взять себе в руки.
— Я его…убила. Это была мое рабочее поручение — добавила уже более отстранённо.
— Он вам нравился? — буднично спросил домовой.
Ни визгов, ни страха в глазах, ни немедленных попыток выставить меня за дверь.
Теперь я поняла еще одну причину, по которой этот специалист работал с темными ведьмами — он нас не боялся.
— Да. Он был идеален — голос прозвучал еще более бесцветно, а к горлу, между тем, все настойчивей подступал предательский ком.
— Жалеете о его смерти?
Немного нервно пожала плечами.
— Я считаю, Арчибальд, что лишние привязанности делают нас слабыми, жалкими и слепыми — сглотнула, снова почувствовав себя глупой, молодой ведьмой, которая впервые, со слезами на глазах и с изодранным в клочья сердцем, осознает эту простую истину. — Предпочитаю не позволять себе страдать подобными глупостями. Даже если очень хочется.
— Значит, не жалеете?
— Просто считаю, что его смерть была кстати. Рано или поздно я бы…Я бы все равно пришла к подобному решению.
Домовой задумчиво склонил голову на бок.
— Вы говорили, что когда чего-то опасаетесь, то уничтожаете это, верно? Могу ли я, в таком случае, предположить, что вы боитесь привязываться? Боитесь любить и доверять?
На этот вопрос я не ответила. Лишь молча прожгла домового предупреждающим взглядом.
Только вот Гриммо снова не растерялся.
Он звучно захлопнул свой блокнот, снял очки и строго посмотрел мне прямо в глаза.
— Госпожа Мрак, вы хотите, чтобы я поддерживал ваш спектакль и говорил вам только то, что вы желаете слушать, или вы позволите мне быть откровенным?
— Говорите — коротко процедила в ответ.
— Благодарю. Увы, я вынужден согласиться с предыдущим специалистом. Страх — действительно ваша проблема. Но хуже то, что вы боитесь его признать — он вздохнул. — Кто обидел вас, госпожа Мрак? Кого вы боитесь?
Гриммо поддался вперёд.
— С кем вы все еще боретесь? — спросил медленно, подчеркивая каждое слово.
Все тело сковало льдом.
Я понимала, что смотрю в голубые глаза Гриммо, но потом, в одно мгновение, они просто исчезли.
Больше не было ни домового, ни обшарпанного кресла, ни этой жалкой комнаты.
Вместо всего этого — перед глазами снова стоял грязный подвал, в который приволок меня Фариас, оставляя валяться на грязном тюфяке среди тараканов и мышей.
В груди снова разрасталась предательская беспомощность.
Она была осязаема.
Эта беспомощность сжимала грудь своей тяжестью, кислотой въедалась в лицо. Она душила, невидимой рукой хватая меня за горло.
А где-то там, глубоко в мозгах, снова звучали лживые клятвы любви.
Те клятвы, которые почти всегда переплетались с надменным смехом в те моменты, когда он делал мне особенно больно.
С тех пор и боль, и любовь, и привязанность — все это сплелось в единый узел, и я уже не представляла, как эти чувства могут существовать по-отдельности.
Кап-кап-кап — снова прозвучало настойчиво.
Этот звук вырвал меня из оцепенения.
Кап-кап-кап — на этот раз он ударил не по голове, он ударил прямо по вскипевшим мозгам.
— Хватит — я резко поднялась с места. — С меня довольно этих глупостей.
Дрожащими руками открыла сумку, бросила на стол оговоренную сумму и быстро направилась к двери, желая как можно скорее покинуть этот проклятый кабинет.
— Когда мне записать вас на следующий прием, госпожа Мрак? — раздалось невозмутимое за спиной.
Обернулась.
— Когда ваши хозяева дадут вам вольную, господин Гриммо, — процедила, чувствуя, как клокочет внутри злость — когда вы обзаведетесь нормальными диванами, залатаете дыру в потолке и не будете выглядеть на столько жалко, что мне даже не захочется вас проклясть. Иными словами — никогда. Всего доброго.
Гордо стуча каблуками, я вышла из кабинета и притворила за собой дверь.
От осознания, что мои слова были неприятны домовому точно так же, как мне были неприятны его, хорошо было только первые пару секунд.
А потом, почему-то, стало совсем тошно.
Придя домой, я натянула на себя старую, черную пижаму, сделала на голове пучок с кучей петухов и кое-как смыла косметику, не находя в себе сил даже на то, чтобы сделать это полностью
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
