Я только фыркнула. И, сложив руки на груди, стала ждать, когда этот маэстро высокохудожественного танца наконец-то, уже, разденется. И почему-то при этом думала, что увидь вот это все Ярослав — ему бы это ой как не понравилось. Сама не заметив, я начала улыбаться. И Богдан вынес окончательный вердикт.
— Ах вон оно что… — томно протянул Богдан, медленно стаскивая джинсы. А потом одной ногой подкинул их к самому потолку. — У кого-то сегодня ночью был офигенный секс, как я сразу не догадался!
— Для тебя хоть что-то святое есть?
— Секс — это святое! — Богдан пристроил джинсы на стул и подошёл ко мне. — Парень, после ночи с которым у девушки так блестят глаза — на вес золота, слышишь, Тоня? Запомни и не благодари!
— Ты разденешься сегодня или нет?! — рявкнула я. Этот доморощенный психолог оказался слишком близок к истине. А, впрочем, может быть, его профессия развивает эти навыки. Но сейчас Богдан вдруг решил мне продемонстрировать совсем другие навыки. Он принялся вертеть задом и приспускать трусы то с одного края, то с другого. И приговаривал:
— Что, юноша языкам обучен, а, Тонь? Он порадовал тебя оральным сексом? Судя по твоим глазам, у вас было все, и даже больше.
— Что?!
— Вот это! — Богдан приоткрыл рот, высунул кончик языка и принялся делать им такие неприличные и совершенно однозначно трактуемые движения, что я… Что мне пришлось срочно спасать положение.
— Если ты не прекратишь это немедленно, я буду выщипать тебе волоски по одному! А ну живо снимай трусы!
— Слышал бы тебя сейчас твой красавец! — расхохотался Богдан. Но, наконец, сдернул трусы. Женщины за это платят деньги. А я едва сдерживаю желание отлупить его лопаточкой по жопе!
***
— Богдаш, скажи мне, а стриптизеры чего-то вообще стесняются? — одевается Богдан, слава богу, без выкрутасов и быстро.
— Нет.
— Совсем?
— Совсем, — кивает он. — Хотя, нет. Один раз мне было стыдно. Когда я оседлал в зале дамочку, а она оказалась моей учительницей литературы.
— Ничего себе! — ситуация мне нарисовалась пикантная, если не сказать — аховая.
— Ага, — согласился Богдаша. — Я сразу вспомнил про несданное в выпускном классе сочинению по «Войне и миру».
Мы посмеялись. Богдаша привычно чмокнул меня в щеку и умчал — нести в мир себя и свою красоту. А я стала думать, в чьи бы надёжные руки его передать. Не оставляло ощущение, что с этим клиентом мне надо прощаться.
***
Вернувшись домой, я принялась ждать Ярослава. То есть, я придумала себе кучу дел — в основном по кухне. Я вообще страшно деловая сегодня, ага. После Богдаши и себе навела красоту и глянец. На всякий случай. Я вспомнила неприличный жест Богдана и помянула его тихим незлым словом, чувствуя, как наливаются горячим румянцем щеки. Так, что я делала? А, я делала голубцы.
Я отправила противень в духовку, и именно в этот момент щелкнул замок входной двери. Я замерла. Выпрямилась. И пошла — словно магнитом меня тянуло.
В прихожей Ярослав молча сгружал пакеты к стене. Потом разогнулся и так же молча посмотрел на меня своими серыми гипно-глазищами. Стянул с ног кроссовки.
— А я там… закупки сделал.
Я, конечно, уже догадывалась, что он не романтик. Но такой бытовухи все же не ждала. Тем более, закупки он делал почти каждый вечер.
— Ну… кхм… — я кашлянула. — Отлично.
Все вдруг показалось лишним и ненужным — и глянец, и голубцы, и собственное идиотское нервное ожидание.
- Вот, смотри, — он нырнул рукой в пакет и вытащил то, что было на самом верху.
Большую упаковку презервативов.
Зря я наводила напраслину на парня, он просто король романтики. Но сказать ничего не успела — повторив вчерашний маневр, Ярослав прижал меня к стене и принялся целовать. И между поцелуями — ворчал. Или жаловался. В общем, высказывал претензии.
— Я из-за тебя… сорвал совещание… довел до нервного тика подрядчика… ни о чем думать не могу… — все это перемежалось жаркими поцелуями и неразборчивым матом.
Романтик, как он есть.
В общем, буду краткой. Глянец был наведен не зря, Ярослав его исследовал с большим восторгом. И еще. Те неприличные движения, которые демонстрировал мне Богдан днем, не шли ни в какое сравнение с тем, что делал Ярослав своим языком на мне. И даже во мне.
Моему стону составил аккомпанемент писк таймера духовки.
— Это что? — взъерошенный Ярослав вынырнул между моих бедер, по-кошачьи облизываясь. — Что за писк?
— А ты разве не знал… — я притянула его к себе за шею и прекратила облизывания, смачно поцеловав губы. — Это звук достижения оргазма.
Яр хрюкнул, зажал рот ладонью. Но не удержался — заржал.
— Что-то не припомню, чтобы ночью были такие звуки.
— А ночью шла настройка системы, — мурлыкнула я. Как же хорошо. Невероятно просто, как хорошо. Пальчиком не шевельнуть.
— Так что там пиликнуло? — не унимался неугомонной Ярослав.
— Голубцы приготовились.
— Голубцы… — мечтательно произнёс он, подтягивая меня к себе за бедра. — Голубцы — это хорошо. Но… — подмял под себя и взял. — Но потом.
Потом и правда были голубцы, чай и снова — секс. Это вообще стало нашим расписанием на ближайшие две недели. Еда и секс. И много смеха.
Глава 7. В объятьях нежных и страстных кружится голова. Реально кружится!
В общем, на какое-то время мир нас потерял. У нас был свой собственный мир на двоих. Если честно, я была согласна со словами Ярослава о том, что времени мы потеряли… Зато теперь — как же сладко было, выражаясь его словами, ликвидировать отставание в графике производства работ. А заодно и внезапно обнаруженную безграмотность в некоторых интимных вопросах одной конкретно взятой Тони Кармановой. Ну а что поделать? Видеть — видела. А вот трогать не доводилось. Ну, почти. Точнее, не хотелось. А в графике производства работ оказались некоторые пункты… новые для меня. Ну да глаза боятся… ну и не очень-то боятся, скажем прямо… а руки… и губы… Словом, я устроила как-то Ярославу одно томное субботнее утро.
Примечательно оно было тем, что я проснулась первой. Как в тот раз, помните? Проснулась, повернулась на бок, оперлась на локоть. И принялась наблюдать. Отличия были. Во-первых, вместо шортов — трусы. Во-вторых… Во-вторых я подвинулась ближе — чтобы любоваться было удобнее. Тогда это был просто симпатичный парень Ярослав, с которым мы спали — просто спали в одной постели и жили в одной квартире. Сейчас… сейчас это был мужчина, на которого я не могла налюбоваться. Потому что это не просто красивые рельефные руки — это руки, которые меня обнимают. Это не просто крупные четко очерченные губы — это губы, которые меня целуют. И это не просто мощное атлетичное тело — это тело, которое так тесно и сладко прижимается к моему.
