Она небрежно перекинула платье через спинку кресла ипроизнесла:
— Дональд, теперь убедились, что я люблю своих друзей?
Карлота приблизилась ко мне, вызывающе покачивая бедрами.Затем, пригнув мою голову левой рукой, внезапно ногтями правой впилась мне влицо и провела ими по щеке, как граблями, отскочила, вскрикнула, затем схватиластакан и запустила в меня. Тут же подняв руку, рванула бюстгальтер, и он повисна одной правой бретельке.
Распахнулась настежь дверь. В комнату ворвались троездоровенных мужчин.
— Хватайте его! — визжала она. — Хватайте же!
Один из них размахнулся, нацелившись мне в подбородок. Япопытался поднырнуть под удар, и его кулак заехал мне в лоб. Двое другихсхватили меня за руки. На моих запястьях защелкнулись наручники.
— Он пытался напасть на меня, — взвизгнула она и, рыдая,рухнула на кровать.
— Попался, приятель? — спросил один, обжигая меня взглядом.— Что теперь скажешь?
Я чувствовал, как кровь стекает по лицу и капает на рубашку.
— Можете обыскать меня, — ответил я. — Она вошла сюда паруминут назад и…
Карлота приняв сидячее положение, подняла свисавший с ееплеча бюстгальтер, натянула его и завопила:
— Он пытался шантажировать меня. Написал это письмо сугрозами. Я дала ему деньги. На это я пошла, но когда он захотел… захотел меня,то отказалась наотрез, и он пытался меня изнасиловать. Говорил, что не решусьпозвать на помощь.
— Так он взял деньги? — спросил один.
— Конечно. Что же, по-вашему, ему было нужно?
Вернее, служило основной целью. Они у него в правом кармане.
Я сразу вспомнил, как она ощупывала мои бедра, когдаприжималась ко мне.
Один из мужчин запустил руку в задний карман моих брюк ивытащил оттуда пачку аккуратно сложенных и перетянутых резинкой банкнотов.
— Верно, вот и деньги, — произнес он.
— Лучше проверьте их номера и убедитесь, — предложила она,подтягивая бюстгальтер.
После этого поднялась с кровати и, ничуть не смущаясь своеговида, прошла к креслу, подхватила свое платье, встряхнула и с сожалениемоглядела.
Оно было порвано, хотя прежде казалось целехоньким.
— Вам придется раздобыть мне несколько английских булавок. Втаком платье нельзя показаться.
Один из мужчин попросил:
— Позвольте взглянуть на письмо?
Раскрыв сумочку, которую, когда вошла, положила на кровать,Карлота вынула письмо и вручила ему.
Тот пихнул мне его чуть ли не под нос.
— Вам оно знакомо? — обратился он ко мне.
Это был лист бумаги дюйма на три короче обычного, а неровнаялиния сверху говорила о том, что в этом месте находился текст заголовка,который был затем оторван.
На лист были наклеены слова, вырезанные из газет и журналов:
«ЕСЛИ ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ДЛЯ ВАС ХОРОШО, ТОГДА ДЕРЖИТЕ ЯЗЫК ЗАЗУБАМИ, ВСТРЕТЬТЕСЬ СО МНОЙ И ПРИНЕСИТЕ ДЕНЬГИ».
— Впервые вижу, — заявил я.
— Врет и не краснеет! — услышал я в ответ.
— А вы-то сами в этом деле под каким соусом? — спросил я. —Что, так и стояли под дверью, ожидая пока она не выскочит из платья?
— Не умничай, приятель. Я полицейский.
— А двое других?
— Я частный детектив, — представился второй. — Детективноеагентство «Черный ястреб».
— А я ее друг и телохранитель, — сказал третий.
— Храните ее тело для себя или для других? — спросил я.
Вместо ответа этот тип наотмашь ударил меня по лицу.Брызнула кровь из глубоких царапин.
— Хватит, — приказал полицейский. — Никакого насилия, еслитолько он не выкинет какой-нибудь фортель, а тогда я сам без вас управлюсь.
— Это скользкая, как угорь, продажная ищейка, котораявынюхивает информацию, а потом пытается использовать ее для шантажа, — заявилаКарлота.
— Ну и что же я вынюхал?
Она премило улыбнулась.
— Знаю, что полицейские не жалуют шантажистов и поэтому намоей стороне. Я лучше сама обо всем тет-а-тет расскажу окружному прокурору,если дойдет до этого.
Я глянул в ее лживые глаза и спросил:
— Хорошо, а что, если я сам все расскажу?
На какое-то мгновение в ее глазах мелькнул испуг.
Затем она со злобой произнесла:
— Только попробуйте опорочить мою репутацию, и я обещаю, чтосотру вас в порошок.
— Теперь сами видите, кто нуждается в телохранителе.
Вмешался полицейский:
— Хватит, Лэм, вы задержаны и поедете с нами.
— Могу узнать — за что?
— За вымогательство.
— Давайте проверим номера купюр, — предложил кто-то из них,— пока мы все здесь.
Полицейский кивнул и вытащил из кармана деньги.
В пачке оказалось десять стодолларовых банкнотов.
Полицейский зачитывал номера, а другой проверял их посписку.
Покончив с этим и положив деньги в карман, коп распорядился:
— Все, Лэм, пошли.
— Так вы меня знаете?
— А то как же? — буркнул полицейский. — Черт возьми, знаемкак облупленного. Забыли, что на улице стоит ваша машина с регистрационнымсертификатом на рулевой колонке, а здесь, в мотеле, записались под своимнастоящим именем, тут к вам не подкопаешься, но вы попались с поличным нашантаже и, возможно, на попытке к изнасилованию.
— Давайте на чистоту! Она пришла сюда, чтобы расплатиться сомной. Вы, ребята, поджидали за дверью.
Заслышав сигнал, ворвались, сцапали меня и нашли в карманеденьги… правильно?
— А что, разве нет? — спросил полицейский.
— Платье ее оказалось перекинуто через спинку кресла такаккуратно, что совсем не было заметно, что оно разорвано. Бюстгальтер висел наодной бретельке. Лицо мое в кровь расцарапано. Если вы находились за дверью,ожидая ее сигнала, почему же она не позвала вас, когда я начал срывать с нееплатье? Зачем же ждать, пока бюстгальтер не будет сорван, а мое лицорасцарапано? Почему бы ей не позвать вас, когда заварушка только начиналась?
Полицейский захлопал глазами.
