очков, поражённо отшатнулась, с трудом найдя слова, объяснила:
— Здесь её нет. Моё зрение позволяет взглянуть на этэ, но его здесь нет, только оболочка. Если бы не знала, что она была живой, сказала бы что смотрю на предмет, обычную вещь.
Неожиданно Тиллери сняла с Эктори удлинённый пиджак с эффектными наплечниками, разрезами, кручёными золотыми шнурами и кучей золотых вставок, запустила руку в карман для платка, на котором всегда вышивалась эмблема Академии. Продемонстрировала лежавшую на ладони зелёную змейку, свернувшуюся кольцами, вздохнула:
— Рассказывая, что всё это значит? Не уж то ты так просто расстанешься со своей хозяйкой?
Сайма, перестав изображать маленькую безделушку, увеличилась, обратила к видящей сначала один золотой глаз, потом другой, успокаивающе ответила:
— Всё идёт по плану.
— По чьему плану? — не выдержав холодности тона змеи эмоционально воскликнула Мира.
— Назови имя, — более спокойно и сосредоточенно чем сестра потребовала Тиллери.
Но Сайма ничего не ответила, всем наблюдавшим за ней показалось будто бы та усмехается.
— К чему этот план должен привести? — нашлась Зингера, решив подступиться с другой стороны.
Сайма охотно ответила:
— К спасению мира, конечно.
— А в чём его спасение? — Тиллери повторила вопрос, заданный ею когда-то давно.
— В том, чтобы он смог продолжить существование. Нет смысла в том, чтобы осталась только пустота, это не интересно. Судьба уже прописана. Весь мир — игра, но мы совсем не игроки, так давайте же скорей исполним наши роли.
Тиллери хотела было задать ещё несколько вопросом, но змея соскользнула с её руки Эктори на колени, обвилась вокруг её шеи, проговорив: «Не думаете же вы, что партия исполняемая ею окажется столь незначительна и завершится так жалко. Просто ждите, не в этой, так в следующей жизни», — изменила цвет, став золотым украшением.
До самого конца хода Мира никогда не оставляла Эктори одну, водила на каждое занятие, читала ей книжки, пересказывала слухи о том, что творилось в магическом сообществе, как обсуждали её статьи, и порой девушке казалось, что в глазах её подруги вновь появлялся блеск, тот самый, необыкновенно холодный, каменный, но такой живой, по сравнению с тем, что она видела теперь. Но Эктори оставалась пустой, равнодушной, она ходила за Мирой хвостиком просто по привычке, сидела на занятиях только потому, что все предыдущий шесть ходов занималась этим.
Мира отыскала для Эктори самое лучшее платье на бал по окончанию хода, в надежде что хоть это большое и яркое событие вернёт её сознание.
Мира радовалась тому, что Эктори всё же вошла в список лучших учеников так сильно, как ни радовалась ни за одни свои успехи, но и к этому ария осталась равнодушна.
А после бала Эктори пропала. Мира сбилась с ног в попытках отыскать её, но даже отследить её перемещения через терминалы не выходило — больше Эктори не оставляла энергетического следа, но всё же она как-то умудрилась переместиться, обратившись к силам миров…
Отвлечь Миру от бесплотных поисков подруги, Тиллери удалось только нагрузив её работой на благо Империи. При любой выдававшейся возможности Мира всё продолжала пытаться понять, куда делась ария, но сестра видя это нагружала её новыми заданиями. Видящая была единственной, кто доверился словам Саймы, она же убедила Гэо, намеревавшегося направить несколько имперских мастеров на поиски сестры своего Императора, бездействовать.
Зингера, демонстративно холодно относившаяся всё это время к Эктори, решила привнести и свой, хоть малый но вклад в её поиски. Она обратилась к другим хранителям элементов, надеясь, что по истечении столь долгого срока, её эгоистичный проступок, некогда поправший заветы всех хранителей, забудется. Но для сгустков энергии, какими в истинной форме являлись все воплощения элементов время текло иначе. Они всё помнили. Они, когда отступница наконец сама пришла к ним, бросили все силы на её уничтожение — о помощи не могло бы быть и речи, не спасло даже то, что Эктори была столь любима силами миров и Судьбой. У Зингеры от этого опрометчивого обращения появились свои проблемы, которые для неё были куда значительнее чем то, что происходило с Эктори и потому она вновь поступила эгоистично — поспешила скрыться, затаиться, исчезнуть на своей родной планете — единственном месте, куда прочие хранители не осмеливались сунуться. Став вновь узником своего родного дома, как когда-то, когда она ещё была обычной…
* * *
Эктори сразу после бала, по привычке переодевшись во что-то мене броское, отправилась к безумному Скульптору. От чего-то её привлекали его творения, напоминавшие всё то, чем были наполнены миры мёртвых, манили, звали стать одной из них — искорёженной скульптурой. Но всего этого она не замечала, а только неспешно прохаживалась среди камня, способного показаться со стороны более живым, чем она сама.
Скульптор был в высшей степени рад тому, что ария наконец решила посетить его, а её неразговорчивость и безразличие, доставляли ему ещё большее удовольствие. Она стала моделью для скульптуры, заставлявшей стыть кровь.
Скульптор назвал своё творение «Павшая». Не было вроде бы в нём ничего необычного, просто очередная, вырезанная из камня статуя, удивительно реалистичная. Девушка, с худой, немного угловатой фигурой, отчаянно рвала свою кожу, а множество полусгнивших рук, то ли тянули её вниз во тьму, обламывая крылья, выворачивая ноги, ломая хребет, то ли поднимали вверх к свету, отчаянно пытаясь составить изломанные части.
Посетители скульптора ещё на этапе создания величайшего из его творений брезгливо морщились, переводя взгляд с вырисовывавшихся контуров на бездумно сидевшую Эктори. Удивительно много было отличий между скульптурой и её моделью, но при этом любой, видевший лицо Эктори без труда узнал бы её и ужаснулся бы той мерзости, воплощением которого стал её портрет.
По окончанию работы даже сам Скульптор, не решившись показывать своё творение на выставках, запрятал в самую тёмную комнату соглашаясь показывать лишь тем, кого считал достойными видеть нечто столь мерзкое. Даже он сам в какой-то момент решил, что не имеет права смотреть на то, что изобразил, он больше не считал себя создателем, а только исполнителем, инструментом, который помог ужасу воплотиться.
* * *
Дом Скульптора был местом весьма оживлённым. По ночам здесь собирались молодые господа — студенты, читали стишки, осуждая правительство, твердят, что всё просто необходимо изменить, призывая друг-друга начать уже действовать и продолжая посещать собрания, в надежде, что найдётся кто-то другой, кто сможет возглавить их всех. Они поначалу опасались Эктори, но очень скоро убедившись, что разум её находится в реальностях совершенно иных нежели тело, перестали обращать внимания.
