Очень ярким проявлением общинного экспериментирования в позднее советское время стало появление внутри официальной идеологии коммунарского движения. Это неформальное педагогическое движение, v одной стороны, продолжало традиции коллективной педагогики начала XX в., но в то же время являлось частью новой волны развития неформальных общественных движений в СССР.
Движение коммунаров началось в 1956 г. по инициативе п еда го га-новатора И. П. Иванова. «Иванов был человеком очень трезвым, — вспоминает R Соколов, — он реалистично смотрел на современное ему общество [...] Он был инакомыслящим, но смотрел на власть “слева”. Иванов был “большим католиком, чём Папа Римский”, он был коммунистом и марксистом больше, чем руководство страны. Он хотел идти не к прошлому или к Западу, а к реальному коммунизму, и мечтал о том, что когда в созданной им.педагогической коммуне вырастут коммунары, они изменят общество”».[205] Поздние формы коммунарского движения тесно переплелись с коммуналистским движением — «восстановлением общинной традиции самоуправления и взаимопомощи по месту жительства». В Ленинграде даже была предпринята попытка образовать семейную коммуну с общим жительством и воспитанием детей. Также имел место опыт создания педагогической общины в сельской местности, но дальше летнего отдыха дело не пошло.[206]
Помимо националистических и педагогических идей, в данный период приобретает актуальность и экологическая составляющая антимодерни-зационных настроений.[207] Лидеры экологического движения считали, что капиталистическая система продемонстрировала низкую эффективность в решении экологических проблем и в значительной степени сохранили приверженность социалистическому мировоззрению. При этом одной из их целей было создание с помощью педагогических технологий из детей «модели идеального человека», «человека будущего».[208]
Наибольшую идеологическую законченность из всех общинных движений данного периода приобрело анархическое неонародническое движение «за общинный социализм» (историко-политический клуб «Община»), В 1985 году его будущие лидеры А. Исаев и А. Шубин поставили перед собой цель выработать альтернативную модель социализма на основе ранних идей К. Маркса и концепции самоуправления. Они пришли к выводу, что права трудящихся не должны опосредоваться ни бюрократией, ни буржуазией, распоряжаться предприятиями должны самоуправляющиеся общины трудящихся. Низовой ячейкой территориальной самоорганизации должна была стать община жителей, начиная с собрания жителей дома.[209]
С начала 90-х гг. XX в., когда часть политической элиты и общества поддержала капиталистический путь развития России, общинные ценности стали вновь актуальными. Подобно тому, как это было в XIX в., предпосылкой активизации общинных движений в современной России стал социокультурный кризис, сопровождавшийся распадом существовавших прежде социальных связей и идентичностей. Как и прежде, социальной базой таких движений являются интеллектуалы, среди которых нередки такие, чьи общинные увлечения начались с их научных этнографических или историографических исследований.
В 1997 году, заканчивая свою монографию «Крестьянская община и кооперация России XX века», В. В. Кабанов писал: «Полагаю, что об-шинная тема потеряла свое современное звучание. Она отошла в область сугубо исторического интереса, стала абсолютным архаизмом, хотя отдельные ее раритеты, традиции и пр. еще долго будут в духовной жизни общества, поведения людей. Но это уже совсем другое. Главное — община, если не как панацея, то, во всяком случае, надежда “православных”, безвозвратно осталась в прошлом. Будущее уже не будет связано с ней. Сомнительная и перспектива кооперации...»[210] Прошло чуть больше десяти лет, и в широких слоях современного общества налицо возрождение интереса к общинной идее, которое идет в следующих направлениях:
— изучение феномена стойкого существования в российской социальной жизни традиционных ценностей, огромной роли неформальных институтов, отношений и связанных с ним социальных и экономических практик поведения;[211]
— развитие исследований маргинальных традиционалистских сообществ (например, тюремной, криминальных и молодежных субкультур);[212]
— поиск современным православием живых форм общинной жизни;[213]
— возрождение и развитие идей христианского социализма;[214]
— активизация леворадикальных (социалистических, коммунистических, анархических, альтернативных) молодежных движений;
— манипулирование русскими националистами и воцерковленной интеллигенцией идеей «соборного начала» русской культуры;[215]
— использование исторического опыта общинных движений в практике новых религиозных движений, в частности, неоязычниками;[216]
— современное развитие идей альтернативной педагогики;
— превращение публицистической критики феномена Homo Soveti-cus в академический интерес к феномену советского человека;[217]
