— Ой! — Она прижала ко рту ладошки, и ее тут же повело назад.
— Держись крепче, не то упадешь. Может, ее звали Эми?
— Попугай по имени Эми. Я так и знала. А корабль у тебя был? — спросила Майя.
— Да, целый корабль книг. Практически научно-исследовательское судно. И мы много чего исследовали.
— Это неправильная сказка.
— Это не сказка, Майя. Бывают пираты, которые убивают, и пираты, которые исследуют. Твой папа был из последних.
Зимой на Элисе мало чужих, но в том году остров был особенно негостеприимным — из-за погоды. Дороги превратились в каток, движение паромов без конца прерывалось на несколько дней подряд. Даже Дэниелу Пэришу приходилось сидеть дома. Он немного писал, старался поменьше попадаться на глаза жене и часто бывал у Эй Джея с Майей.
Майе, как и большинству девочек и женщин, Дэниел нравился. Он никогда не разговаривал с ней как со слабоумной только потому, что она была маленькой. Ей исполнилось шесть лет, но она уже научилась понимать снисходительный тон. Дэниел интересовался, какие книги она читает и что по их поводу думает. Кроме того, у Дэниела были густые светлые брови и голос, который в ее представлении ассоциировался со словом «дамаст».
Однажды, примерно через неделю после Нового года, Дэниел и Майя сидели в магазине на полу и читали. Вдруг девочка повернулась к нему и спросила:
— Дядя Дэниел, у меня вопрос. Вы когда-нибудь ходите на работу?
— Я и сейчас работаю, Майя, — ответил Дэниел.
Она сняла очки и вытерла их о футболку.
— А по-моему, вы не работаете. По-моему, вы читаете. У вас есть какое-нибудь место, куда вы ходите работать? Ламбиазе, — пояснила она, — работает в полиции. — Папа — в магазине, торгует книгами. А кем работаете вы?
Дэниел взял Майю на руки и отнес в отдел современной литературы. Чтобы сделать приятное свояку, Эй Джей выставил у себя в витрине все книги Дэниела, хотя в продаже была лишь одна из них, самая первая, под названием «Дети на яблоне». Дэниел показал Майе свое имя, выбитое на корешке.
— Вот, — сказал он. — Это моя работа.
У Майи округлились глаза.
— Дэниел Пэриш, — прочитала она. — Вы пишете книги. Вы… — Она благоговейно умолкла и выдохнула: — Вы писатель! А это что, роман? А про что он?
— Про человеческое безрассудство. Это печальная история любви.
— Слишком общее описание, — сказала Майя.
— Одна медсестра всю жизнь заботилась о других. Потом она попала в автокатастрофу, и помощь понадобилась уже ей самой.
— Наверное, я бы не стала такое читать, — призналась Майя.
— Слишком банально?
— Нет, что вы! — Ей не хотелось обижать Дэниела. — Просто мне больше нравятся книги, в которых происходит много событий.
— Много событий, говоришь? Мне тоже. Но есть и хорошая новость, мисс Фикри. Когда я читаю, я учусь писать, — объяснил Дэниел.
Майя обдумала его слова.
— Я тоже хочу так работать.
— Желающих много, моя дорогая.
— Как стать писателем? — спросила Майя.
— Читать, как и было сказано.
Майя кивнула:
— Я и так читаю.
— Завести удобное кресло.
— У меня есть свое кресло.
— Тогда у тебя все шансы, — заключил Дэниел, опуская девочку на пол. — Остальному я тебя потом научу. Знаешь, с тобой интересно.
— Папа тоже так говорит.
— Он умный. И везучий. Хороший человек. И дочка у него умница.
Эй Джей позвал Майю ужинать.
— Присоединишься? — спросил он Дэниела.
— Рановато для меня, — сказал Дэниел. — К тому же меня ждет работа.
Он подмигнул Майе.
Наконец настал март. Дороги оттаяли, превратившись в грязевые потоки. Закончилась паромная блокада, а вместе с ней и оседлая жизнь Дэниела Пэриша. Начали появляться издательские распространители с весенне-летними каталогами, и Эй Джей сбивался с ног, стараясь каждого принять как можно радушнее. Чтобы Майя понимала, что он не «дома», а «на работе», он стал повязывать галстук.
Встречу с Амелией Эй Джей назначил последней — для него она была особенно важна. Примерно за две недели до условленной даты он отправил ей сообщение: «Опять в „Пекоде“? Или хотите попробовать что-нибудь новенькое?»
«„Квикеги“ за мой счет, — ответила она. — Посмотрели НАСТОЯЩУЮ КРОВЬ?»
Зима в том году мало располагала к прогулкам, и вечерами, уложив Майю, Эй Джей пересмотрел все четыре сезона «Настоящей крови». Уже из первых серий ему стало ясно, что фильм, против всякого ожидания, ему нравится — этакий гибрид южной готики Фланнери О’Коннор и «Падения дома Ашеров» или «Калигулы». Эй Джею сразу подумалось, как будет здорово поразить Амелию своим глубоким знанием сериала, когда они наконец встретятся.
«Приезжайте на остров — узнаете», — написал он, но не нажал кнопку «Отправить», испугавшись, что тон сообщения покажется ей вызывающим. Эй Джей не знал, когда у Амелии назначена свадьба, и не мог исключить, что обращается к замужней женщине. «До встречи в следующий четверг», — написал он.
В среду у него раздался звонок с незнакомого номера. Это был Бретт Брюэр, тот самый американский герой с выговором Билла из «Настоящей крови». Южный акцент звучал как-то фальшиво, но зачем американскому герою его подделывать?
— Мистер Фикри, вас беспокоит Бретт Брюэр. Я звоню по просьбе Амелии. Она сейчас в больнице. Просила передать вам, что ваша встреча переносится.
Эй Джей ослабил узел галстука.
— Надеюсь, с ней ничего серьезного?
— Сколько раз я ей говорил, чтобы выбросила к черту эти резиновые сапоги! Ладно еще в дождь, но по льду! Поскользнулась на ступеньках здесь, в Провиденсе, и сломала лодыжку. Предупреждал же! Ее сейчас оперируют. Все должно обойтись, но какое-то время ей придется провести в постели.
— Передайте вашей невесте пожелание скорейшего выздоровления, — сказал Эй Джей.
На другом конце провода повисла тишина. Может, связь оборвалась, подумал Эй Джей.
— Передам, — сказал Бретт Брюэр и повесил трубку.
Эй Джей обрадовался, что Амелия не слишком пострадала, но огорчился, что она не приедет (и что американский герой не исчез с ее горизонта).
Он хотел послать Амелии цветы или книгу, но потом решил ограничиться эсэмэской. Лучше всего было бы найти какую-нибудь смешную цитату из «Настоящей крови», чтобы поднять Амелии настроение, но все, что выдал по его запросу Гугл, выглядело слишком откровенным. В конце концов Эй Джей написал: «Очень жаль, что вам так не повезло. Я так ждал летний каталог „Найтли“. Надеюсь, скоро мы с вами увидимся. И, как ни печально это говорить: „Давать Джейсону Стакхаусу вампирскую кровь все равно что диабетику шоколадные пирожные“».
