Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
– …Надо думать, вы сделали еще один лук, уже из вязкого ясеня?
– Совершенно верно, – отвечал я, – взяв для него аккуратно расклиненный „зимний“ кусок с тонкими волокнами. Этот лук легко натягивался и был достаточно упруг. Однако через несколько месяцев он искривился, стал менее эластичным. Для следующего лука я взял кусок молодого дуба, кстати сказать, и это очень неплохая древесина, но некоторое время спустя с ним произошло то же самое, затем я испробовал ствол грецкого ореха – этот материал был уже получше – и под конец ствол тонколиственного клена, и тут уж ничего лучшего желать не оставалось.
– Я знаю это дерево, – заметил Гете, – оно часто встречается в Геккене. Наверное, оно дает хорошую древесину. Но я редко видел даже самый молодой ствол этого клена без ветвей, а ведь для лука вам нужен ствол совершенно гладкий.
– На молодом стволе, – отвечал я, – действительно есть ветви, но когда дерево подрастет, эти ветви обрубают, если же оно стоит в чаще, они отпадают сами собой. Если дерево в момент, когда ему обрубили ветви, имевшее уже три-четыре дюйма в диаметре, продолжает расти так, что снаружи на него ежегодно нарастает новая древесина, то через пятьдесят-восемьдесят лет внутренняя его часть, в таком изобилии порождающая ветви, будет окружена слоем здоровой, без ветвей, древесины не менее чем в полфута толщиной. Такое дерево являет вашему взору крепкий и гладкий ствол, но что за коварство таится в его нутре, мы, конечно, не знаем. Поэтому рекомендуется выпилить из ствола толстый брус и уже от него отрезать внешнюю часть, то есть ту, что находится под корой, так называемую оболонь, и тогда у вас в руках окажется молодая, крепкая и наиболее пригодная для лука древесина.
– А я думал, – сказал Гете, – что для лука нужно не распиленное, а расколотое, или, как вы выражаетесь, расклиненное, дерево.
Этот стрелок – не английский йомен (даром что лук у него как раз такого типа), но… немецкий ландскнехт. Причем из эпохи если еще не мушкетов, то уж аркебуз-то точно.
– Если в него можно вогнать клин, это, безусловно, так. Ясень, дуб, грецкий орех расклинить немудрено, волокна в них грубые. Другое дело клен. Тончайшие его волокна срослись так тесно, что установить их направление, равно как и разделить их, невозможно, а разве что искромсать. Поэтому клен надо распиливать, что крепости лука нимало не повредит.
– …Но скажите мне следующее о вашем излюбленном луке. Я видел шотландские луки: одни – совершенно прямые, другие – с изогнутыми концами. Какие же, по-вашему, лучше?
– Мне думается, – отвечал я, – что лук со слегка заведенными назад концами пружинит сильнее. Поначалу я делал концы прямыми, потому что не умел сгибать их. Но, освоив это искусство, стал всегда загибать концы, я считаю, что лук с загнутыми концами не только выглядит красивее, но и силы ему прибавляется.
– А правда, что концы сгибают на жару?
– На влажном жару, – отвечал я. – Когда лук практически уже готов, упругость его распределена равномерно и он уже везде одинаково крепок, я опускаю один его конец дюймов эдак на шесть-семь в кипящую воду и целый час варю его. Затем я зажимаю этот размягченный и еще горячий конец между двух маленьких чурок, с внутренней стороны имеющих ту самую форму, которую я хочу придать изгибу лука, и оставляю его в этом зажиме не менее чем на сутки, чтобы он как следует высох; далее точно так же поступаю со вторым концом. Обработанные таким образом концы лука остаются неизменными, словно дерево от природы имело такой изгиб.
– А знаете, – сказал Гете с таинственной улыбкой, – у меня, кажется, имеется одна вещица, которая вас порадует. Что, если мы сейчас спустимся вниз и в руках у вас окажется настоящий башкирский лук?
– Башкирский лук! – воскликнул я вне себя от восторга. – Самый настоящий?
– Да, сумасбродный вы человек, самый настоящий, – сказал Гете. – Идемте…
Вот он, – сказал Гете. – …Да, он все еще такой же, каким был в тысяча восемьсот четырнадцатом году, когда мне торжественно преподнес его начальник башкирского отряда (разговор происходит в 1825 г. – Авт.). Ну, что скажете?
Я был счастлив, держа в руках любимое оружие. Лук был цел и невредим, даже тетива была еще достаточно натянута (надо полагать, лук хранился с надетой на него тетивой, что недопустимо для составных луков, наверняка Гете об этом просто не знал. – Авт.). Ощупав его, я обнаружил, что он не вовсе потерял упругость.
– Отличный лук, – сказал я. – В особенности хороша его форма, в будущем он послужит мне образцом.
– Из какого дерева он, по-вашему, сделан? – поинтересовался Гете.
– Как видите, лук весь покрыт тонким слоем березовой кожуры, дерево видно лишь на изогнутых концах. К тому же оно потемнело от времени, и не разберешь, что это такое, то ли молодой дуб, то ли орех, не знаю. Наверно, все-таки орех или схожая с ним порода, но не клен, волокна у него грубые, и оно, несомненно, было расклинено.
– А что, если вам сейчас его испробовать, – предложил Гете. – Вот и стрела. Но остерегайтесь ее железного наконечника, возможно, он отравлен.
Мы снова вышли в сад, и я натянул лук.
– По чему будете стрелять? – спросил Гете.
– Для начала в воздух, – отвечал я.
– Можно и так, – согласился он.
Я пустил стрелу в голубеющий воздух, к освещенным солнцем облакам. Она взвилась, потом наклонилась, со свистом понеслась вниз и вонзилась в землю.
– А теперь дайте мне попробовать, – сказал Гете…Он вставил стрелу и лук сразу взял правильно, но все-таки немного повозился, прежде чем отпустил тетиву. Гете прицелился вверх… Стрела взлетела невысоко и опустилась на землю…
– Еще разок! – сказал Гете.
Теперь он прицелился в горизонтальном направлении, вдоль песчаной дорожки. Шагов тридцать стрела продержалась в воздухе, потом засвистела и опустилась…
Я снова принес ему стрелу. Он попросил и меня выстрелить горизонтально, указав мне цель: отверстие в ставне на окне его рабочей комнаты. Я выпустил стрелу. Неподалеку от цели она засела в мягкой древесине, да так крепко, что я не мог ее вытащить.
– Пускай себе торчит, – сказал Гете. – В течение нескольких дней она будет служить мне напоминанием о наших забавах».
Сокровенные сказания
Время наконечников
Спешенный лучник из войска хана Хулагу, внука Чингисхана (по «Сборнику летописей» Рашид-ад-дина): эпизод взятия Багдада в 1258 г. И лук, и положение пальцев на тетиве типично монгольские. Примечательно, что сабля, подвешенная на одном уровне с колчаном, располагается «по-шашечному»: лезвием вверх (не ошибка художника и не случайность: на этой миниатюре так вооружены все пять попавших «в кадр» лучников, составляющие стрелковый отряд при стеноломном камнемете)
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
