ей; расплывчатое объяснение, но это было все, что я хотел дать. — Но в данном случае мои причины не имеют значения. На самом деле они не имеют к тебе никакого отношения, поэтому не должны влиять на то, как я к тебе отношусь. Итак, я приношу извинения за то, как с тобой разговаривал, и надеюсь, мы сможем начать все сначала.
На мгновение глаза Элли сузились, как будто она усомнилась в моей искренности, поэтому я отказался отводить взгляд. Это было нелегко, потому что эти глаза с густыми ресницами, яркие и выразительные на безупречном лице, были удивительно проницательными.
— Извинения приняты, — тихо ответила она. — И, в свою очередь, я приношу извинения за то, что назвала тебя претенциозным придурком после встречи.
Мои губы изогнулись в недовольной улыбке.
— Что ж, неплохой ярлык, учитывая обстоятельства.
— Верно.
Я указала на папку.
— Над чем ты работаешь?
— Список, — сказала она, открывая страницу. — Я хочу знать всех по именам к началу предсезонки.
Страница, на которой она была, принадлежала Логану, и я поморщился, подумав о том, как он сделал то, что я должен был сделать на том собрании команды. — Уорд в порядке.
— Да?
Я пожал плечами.
— Для выпускника университета штата Огайо.
Элли вежливо улыбнулась, но я мог сказать, что она не поняла намек.
— Наши колледжи — соперники, — объяснил я.
— А-а-а. — Она прищурилась, глядя на озеро. — Неужели все это действительно имеет значение, когда ты в профессионалах?
Я покачал головой.
— Нет, это не так. Мы все сейчас хотим одного и того же. Все работаем над одной целью. Это позволяет легко забыть все то, что казалось таким важным, когда ты играл в колледже.
Ее большой палец слегка постучал, и я мог сказать, что она задумалась, особенно когда ее взгляд на мгновение метнулся ко мне.
— Прости, если я переступила черту, поговорив с Фейт.
Я поднял руки.
— Нет, ты этого не сделала. У меня есть склонность слишком остро реагировать, когда дело касается ее.
Элли с минуту смотрела на папку, не особо сосредоточиваясь на странице.
— Я просто помню, как смотрела, как работает мой папа, и хотела, чтобы он это сделал… Не знаю, поговорил со мной. Позволил мне посидеть с ним. Что-нибудь. Она выглядела такой любопытной, наблюдая за мной из-за живой изгороди. Я смотрела на себя двадцать лет назад.
Я покачал головой, потому что стыд, который испытывал ранее, превратился в смущение. Моя мама назвала меня предвзятым, и была права.
Двадцать лет назад.
Это было, когда Роберт купил команду, и Элли была всего лишь маленькой девочкой без матери.
Тяжело вздохнув, я прикрыл рот рукой. У нее было так много общего с Фейт. Отец, который работал не покладая рук, чтобы добиться успеха. Пустота, оставшаяся после смерти матери. Хотя я очень старался жить не по средствам, вести жизнь в достатке и непринужденности, свободную от повседневной борьбы, с которой приходилось сталкиваться большинству семей.
Каким человеком это сделало бы Фейт? Стала бы она путешествовать по миру, известная лишь как дочь футболиста? Это была перспектива, которая позволила мне наблюдать за Элли через призму любопытства, а не осуждения. Как будто я, наконец, дал себе разрешение взглянуть на нее яснее, а не сквозь затуманенную линзу моей собственной предвзятости.
— Могу я тебя кое о чем спросить?
Она улыбнулась.
— В духе этого связанного с футболом перемирия, конечно.
Я сцепил руки вместе, и они повисли между моих раздвинутых ног, локти уперлись в бедра.
— На днях на собрании я спросил тебя, почему ты не продаешь команду, но ты так толком и не ответила.
В ее глазах была искорка веселья, когда она наблюдала за мной. Это произвело какое-то светящееся действие, будто кто-то зажег спичку за кусочком сине-зеленого стекла.
— Может быть, я не ответила, потому что ты выплевывал в меня слова, как будто это было оружие.
— Туше.
Элли села, подтянув колени к груди и обхватив их руками спереди. Уставившись на озеро, она положила подбородок на колени и выглядела намного моложе, чем днем ранее перед командой. По сравнению с этим я чувствовал себя старым и усталым с покрытой боевыми шрамами кожей и мышцами, в то время как она была гибкой и упругой, с мягкими, полными изгибами именно там, где им следовало быть.
— У всех нас есть свои причины, почему мы делаем то, что делаем, — сказала она, используя мои слова, сказанные ранее.
Я опустил подбородок и улыбнулся. Элли повернула голову в сторону, положив щеку на коленную чашечку и устремив на меня взгляд. Что-то новое и неуютное промелькнуло во мне от этого взгляда, и я категорически отказался давать этому определение. — Может быть, когда-нибудь я буду готова объяснить это.
Некоторое время мы сидели в тишине, нарушаемой только шумом волн и шелестом листьев, а также то нарастающим, то затихающим шумом лодочных моторов.
— Я просто готов снова сосредоточиться на футболе, — сказал ей, удивленный своей честностью. — Это все лишние вещи, которые делают меня раздражительным.
— Тебя? — В ее голосе была улыбка. Я не смотрел на ее рот, чтобы увидеть, как он выглядит.
Это было хрупкое перемирие, только несколько осторожно заданных вопросов и расплывчатые ответы. Но это было начало.
10
Люк
— Ненавижу это.
Пиарщица (я был совершенно уверен, что ее зовут Ава) бросила на меня пристальный взгляд, который сказал мне все, что нужно было знать. Прежде чем она затронула эту тему со мной, она чертовски хорошо знала, какой будет моя реакция. Команде было хорошо известно, что общение со СМИ было моей наименее любимой частью работы.
— Не имеет значения, ненавидите вы это или нет. Это огромная возможность. — Ее глаза были такого же зеленого цвета, как тренировочный газон, и я закрыл глаза от стальной сдержанности, которую увидел в них. — Когда в последний раз Sports Illustrated хотели рассказать о нас в своей статье о старте сезона?
Никогда. Но я проглотил это слово, как будто мне приставили пистолет к виску.
Позади меня Джек практически вибрировал от возбуждения.
— Давай, Пирс, это грандиозно.
Я медленно повернул шею.
— Я не хочу этого делать. Это превратит нашу команду в цирк с тремя аренами.
— Или, — сказала Ава, — это приведет в восторг наших фанатов. Лига это одобряет.
Я сухо посмотрел на нее.
— Конечно, да. Если это может повысить цены на билеты или привлечь больше спонсоров, они любят любые сенсации.
— Это не сенсация, — вмешался Джек. — Она просто горячая штучка. Горячие люди продают обложки журналов. Это не ракетостроение, чувак.
