Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Маша старалась поменьше смотреть на себя в зеркало. После всех этих беременностей она сильно раздалась. Бедная женщина едва дышала, затянутая в корсет, но все равно ощущала себя огромной грозовой тучей. Куда было ей тягаться со всеми этими молодыми прелестницами, сверкающими в ложах напротив. Гриша, казалось, никаких взглядов не замечал, и все его внимание было обращено на своих дам.
Во время антракта мужчины пошли в фойе за прохладительными напитками. Маша, Елена Ивановна и Лиза остались в ложе. Пока Лиза щебетала с мачехой, обсуждая последние тенденции моды и наряды дам в театре, Мария Андреевна лениво рассматривала оставшихся посетителей в партере. Вдруг ее словно молнией ударило. Из партера ее нагло лорнировал не кто иной, как Закретский. Увидев, что она его заметила, граф поклонился в знак приветствия. С его лица не сходила мерзкая ухмылка. Но, несмотря на неприятное выражение лица, он по-прежнему был безумно хорош собой. У Маши бешено заколотилось сердце и потемнело в глазах. Только бы он не столкнулся с Гришей. Она знала пылкий характер мужа и помнила, что в смерти Андрюши он винит Закретского. Если только он увидит графа здесь, страшно представить, что может случиться. Граф вдруг встал со своего места и заторопился на выход из зала. Мария Андреевна была в предобморочном состоянии. Она решила, что он направился к ним. Она уже слышала голоса Елисеевых, походящих к ложе. Казалось, скандала не миновать.
IV
Мария Андреевна трепетала в ложе Мариинского театра. Она совершенно была не в силах наслаждаться вторым и третьим актами оперы. Бокал игристого вина, который принес ей заботливый муж, не помог снять напряжение. Маша постоянно смотрела на пустое место Закретского в партере и вздрагивала от каждого шороха.
После спектакля все вышли на улицу. Был небольшой морозец, но промозглая сырость пробирала до костей. Хотелось побыстрее забраться в карету, чтобы спрятаться от пронизывающего ветра. В первую карету посадили семью Александра. Пока Гриша помогал им, к Марии Григорьевне незаметно сзади подошел Закретский.
– Pourquoi? Pourquoi? – пропел он в ухо Маши слова из арии старухи-графини.
По Маше побежали мурашки. Граф почти касался губами ее шеи и уха. Никогда никто из мужчин не был в такой близости к ней, кроме Гриши. У Маши застучала кровь в висках. Еще секунда, и она упала бы в обморок. В эту минуту вернулся Григорий Григорьевич. Закретского уже нигде не было видно. Затерялся в толпе.
– Муся, ты что такая бледная? Как будто призрак увидела, – забеспокоился Гриша, помогая Маше сесть в их карету.
– Все хорошо. Немного корсет перетянут. Воздуха не хватает.
Ночью Маша не могла избавиться от мыслей о графе. Она решила, что по сути он был тем же несчастным Германом. Такой же зависимый игрок, который охотится за деньгами. Женитьба на ней была бы для него спасением, а отказ стал страшным ударом. Не только по карману, но и по самолюбию. В целом Маша не держала на него зла. Теперь она видела в нем избалованного, неприкаянного мальчишку без ориентиров в жизни. Гриша на его фоне был настолько цельнее и взрослее, хоть порой и не справлялся со своими эмоциями. Мысленно она запретила себе сравнивать этих двух мужчин. Гриша был вне всякой конкуренции. Маша до сих пор не понимала, за что ей так повезло и он достался именно ей. И все-таки в тот вечер, помимо ужаса от того, что Гриша мог встретиться с Закретским и, наверное, убил бы его, Мария Андреевна почувствовала что-то еще. Она вспомнила губы графа у своей шеи, его дыхание. Маша вскочила с кровати, испугавшись грешных мыслей, прежде чем они успели принять какую-то отчетливую форму в ее голове.
Маша надела новый пеньюар, скрывающий недостатки ее фигуры, и прошмыгнула в спальню к Григорию Григорьевичу.
* * *
Александр Григорьевич и Григорий Петрович устроили Лизе шикарную свадьбу. Тот размах и шик, с которыми был организован праздник, заставил многих в очередной раз позавидовать семье Елисеевых. После свадьбы Лизин муж стал жить с ее семьей, в доме на Биржевой линии. Семейство Елисеевых разрасталось.
Вечерами, когда мужчины были не заняты, дружно ужинали, обсуждали экономику, мировые события, культурную жизнь. Григорий Петрович, который начал сдавать в последнее время, очень любил эти уютные домашние посиделки.
– Так пошто ентот инородец-самурай нашему цесаревичу едва голову не снес? – с хитрым прищуром завел Григорий Петрович интересную дискуссию.
На цесаревича Николая было совершено нападение во время его визита в Японию. На него набросился один из полицейских, которые стояли в охране вдоль пути следования кортежа из рикш по городу Оцу. Японец набросился на наследника российского престола и нанес ему скользящие удары саблей. К счастью, раны оказались неглубокими и не причинили Николаю особого вреда.
– Фанатик, что с него взять?! – заключил Александр Григорьевич.
– Непростительная беспечность принимающей стороны! Это первый визит в Японию из Европы такого уровня, и не позаботиться о безопасности! Не понимаю! Я не удивлюсь, если за этим нападением стоит какая-нибудь наша «Народная воля», – возмутился Григорий, разливая отличное выдержанное вино по бокалам.
– И что же? Смолчит Российская империя? Подставит вторую щеку? – возбудился Николай Владимирович.
– Помилуй, Николаша, не войну же теперь с ними начинать, – попыталась успокоить мужа Лиза.
– А с кем воевать? Японцы нападение осудили. Заверяют в своей преданности и дружбе. Я слышал, даже детей запретили называть имением этого сумасшедшего, – тоже ответил зятю Александр.
– Не верю я этим самураям. Кормят калачом, а в спину кирпичом, – как только Григорий Петрович помнил все эти пословицы и поговорки. – Врагов не надобно, коли таки друзья есть!
– Воевать не стоит, стоит изучать, – заметила Мария Андреевна, – ведь мы, по сути, очень мало знаем об этой стране.
– Да, у них впечатляющие темпы экономического роста. Возможно, и нам стоит обратить свои взгляды в ту сторону, – подхватил Гриша. Похоже, у него в голове уже начал созревать какой-то коммерческий план.
– Торговать всяко лучше, чем воевать, – согласился Григорий Петрович, – и все же ухо с ними нужно держать востро.
Лето было на редкость засушливое. В стране начался голод, в результате которого от недоедания и болезней скончались несколько сотен тысяч человек. Смертельной кадрилью в районах бедствия кружили тиф, цинга, холера и дизентерия.
Елисеевы пытались помочь как могли. Делали пожертвования в пользу голодающих. Григорий Григорьевич владел имением в Могилевской губернии. С началом тяжелого периода для сельских жителей он много времени проводил там, пытаясь поддержать крестьян и не позволить голоду хозяйничать на его земле. Он увлекся семеноводством и вывел рожь «Елисеевка», которая приобрела известность
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
