поговорили, и я сказала: «У тебя красивая квартира». Он ответил: «Единственное, чего в ней не хватает, так это тебя. Жди меня там до моего возвращения». И я осталась.
Феникс впервые оказался на съемочной площадке во взрослом возрасте, и это был для него необычный опыт – тем более что у него была любовная сцена с Кидман.
Хоакин говорил: «Режиссер может иметь большую власть, но ты никогда не чувствуешь этого, когда рядом Гас. Я думаю, что любое руководство способно запугать. Но с Гасом тебе кажется, что ты работаешь с другом над студенческим фильмом и что невозможно сделать что-то не так».
Режиссер рассказывал о сексуальной сцене: «Режиссер-гей при съемке обычной сексуальной сцены смотрит со стороны, и это дает свои плоды. Он может беспристрастно оценить отношения двух персонажей. Просто когда ты снимаешь кино, это все равно что проектировать здание. Если ты проектируешь комнату и ты гей, это повлияет на некоторые вещи – например, на очертания комнаты, внутреннее убранство. Но когда ты говоришь об обычном проходе людей через двери, имеющие верные пропорции, твоя сексуальная ориентация не важна. Сцена секса также выстраивается режиссером архитектурно. Реальное сексуальное поведение – это последнее, с чем ты соприкасаешься».
«В первую очередь, ты просто пытаешься донести до публики, что в постели два человека. Когда ты учишься снимать кино, сложно просто взять и настроить свой первый съемочный ракурс. Ты понимаешь, боже мой, зрители ведь не знают, что мы находимся в комнате, если я снимаю лицо слишком близко. Ты углубляешься в самые базовые схемы вещей. Наконец, ты приходишь к этапу, когда тебе нужно передать близость персонажей. Их сексуальность – последнее, с чем нужно работать».
Несмотря на подлинный талант, Хоакин страдал от огромной неуверенности в себе. Во время перерыва в день съемок ключевой сцены фильма, где героиня Кидман в конце концов обрабатывает Джимми, так что тот соглашается убить ее мужа, недовольный Феникс отказался смотреть эпизоды британского ситкома Еще по одной вместе с другими актерами и членами съемочной группы. Вместо этого он в одиночестве ходил по съемочной площадке, раздраженный тем, что сцена не получалась такой, как ему хотелось.
Ван Сент замечал, что Феникс всегда «ругал себя» – в отличие от брата, который был полностью уверен в своих актерских способностях. Режиссер рассказывал журналу The Face: «Он был противоположностью Ривера. Тот знал, когда он хорошо отработал сцену. Если бы кто-то предположил, что, возможно, ему следовало бы сыграть ее по-другому, он бы обсудил это и сказал: «Нет, нет, на самом деле это было хорошо». Хоакину нельзя было такое говорить, иначе это привело бы его в ступор. В конце концов, оба на выходе делали хорошую работу, только один был уверен, а другой нет».
Если не сказать большего. Поступали бесконечные сообщения, подтверждавшие, что вера Хоакина в себя угасает: об этом говорили как история с неполучившейся с его точки зрения сценой, так и самые обыденные ситуации, например, когда он предположил, что стал причиной плохого настроения официантки. (Это произошло в 1995 году в присутствии журналиста, и ее настроение не имело к Хоакину никакого отношения. Однако это не помешало его непрерывному самоистязанию.)
Снайдер говорил: «Я не встречал никого с более низкой самооценкой, чем у Хоакина».
Режиссер его будущего фильма, Оливер Стоун, комментировал: «Он руководствуется более высокими стандартами, чем кто-либо другой, но это основано на его опыте. Он отталкивается от этой подорванной репутации. Низкая самооценка и все такое. В нем есть что-то очень правильное. И совсем нет осознания собственной крутости».
С Кидман таких проблем не было.
Ван Сент говорил: «Ты всегда можешь сделать хорошую работу, даже если ты погружен в нее лишь наполовину, но она работала сверхурочно. Она была одержима совершенством, что определенно шло вразрез с моими представлениями. Я добрался до Голливуда и увидел, что эти люди просыпаются в 5:30, чтобы прочитать десять международных газет, затем у них по расписанию деловой завтрак, чтение сценария, еще один завтрак, а затем они два часа разговаривают по телефону с Лондоном. Чтобы добиться успеха в Голливуде, нужно быть таким, и Николь именно такая».
О ее героине Ван Сент сказал: «Я знал людей, похожих на персонаж Николь Кидман, которые хотели сбежать из своего окружения и стать чем-то в большом мире. В их жизни в городах, где они знали всех и каждый день с ними болтали, не хватало большого города».
«Эта женщина действительно страшная, потому что она вам нравится и она лучшая. Некоторые актеры в подобной ситуации реагируют так: «Я знаю, что не понравлюсь аудитории, но как мне заставить публику полюбить меня?» Это не выход. Тебе должно нравиться испытывать неприязнь к своему персонажу».
«Она есть почти в каждой сцене, и поэтому ее образ должен легко интерпретироваться. Думаю также, что большую роль сыграл ее парик. Она говорила, что он важен. Даже такой маленький обман может вызвать у кого-то непредсказуемую реакцию».
Ван Сент добавлял: «Ты направляешь энергию каждого – оператора, актера, – и пытаешься как-то разрулить ситуацию, чтобы оживить сцену. Наверное, для меня это значит в первую очередь добиваться, чтобы всем было комфортно, очень комфортно – тогда люди могут ошибаться и пробовать что-то новое или не бояться попасть впросак, потому что всегда можно начать заново. А как только всем становится по-настоящему комфортно, разные стили и разный опыт вроде как оказываются на равных, и тогда люди могут хорошо проводить время вместе. Мне нравится делать всего пару дублей, если актер это позволяет».
Часто приходила мать Хоакина, смотревшая вместе с ним в конце дня отснятый материал, при этом Кидман удивлялась доверительности их отношений, выражавшейся, в частности, в том, что во время просмотра голова Хоакина лежала на плече матери.
Том Круз на съемочной площадке не появлялся, что Ван Сент объяснял так: «В его присутствии она не стала бы делать все возможное. И он довольно серьезно помешал бы съемкам, примерно так же, как если бы на съемочной площадке оказались Beatles. Было решено, что он не будет присутствовать, хотя он появился сразу же, как только мы закончили. Во многом это связано с его статусом. Его присутствие слишком заметно. Оно влияло на меня, оно влияло на всех».
Хотя игру Николь Кидман критики признали блестящей, канал CNN заслуженно похвалил Хоакина: «Самый удивительный представитель актерского состава – Хоакин Феникс (брат покойного и оплакиваемого Ривера). Он сыграл роль одного из трех неблагополучных подростков, которого Сьюзен подстрекает застрелить своего муженька. По правде говоря, здесь трудно увидеть границу между игрой Феникса и его обычным «существованием». В любом случае, его образ задевает – во многом
