что они больше не вместе и им не следует видеться.
— Нет, — с трудом проговорил он. — Мне просто нужно было поговорить с кем-нибудь. Рассказать, что случилось.
— Ну конечно, — голос Шарлотты звучал нежно и ободряюще, хоть и дрожал от потрясения.
— Я отправил маму с Эммой домой. Сказал, что сам улажу формальности, но проблема в том, что я не знаю, что делать. Думал, может быть, ты знаешь… ведь твой отец…
Она немного помолчала, прежде чем ответить:
— Честно говоря, Бен, я толком не помню. Все было как в тумане. Почему бы тебе не позвонить Мэтту и Фрейе? Фрейя точно знает, что нужно делать.
Из глаз Бена снова хлынули слезы.
— Не думаю, что они захотят со мной говорить.
— Непременно захотят! Вы же с Мэттом лучшие друзья! С чего бы это им не помочь тебе?
Бен вздохнул и покачал головой. Ему было слишком стыдно рассказывать, как и почему они поругались в последний раз.
— Это долгая история. Извини, не надо было тебе звонить. Это нечестно…
— Не дури! — резко оборвала его Шарлотта. — Слушай, давай я позвоню им вместо тебя?
— Правда? — Бен вдруг почувствовал прилив благодарности к такой практичной и деловитой Шарлотте.
— Конечно. Ты в какой больнице?
— В Ипсвиче.
В глубине души он надеялся, что она просто сядет в машину и приедет, хотя он и просил ее этого не делать. Ему вдруг так отчаянно захотелось увидеть ее, а если бы она приехала без его просьбы, Белле, наверное, не в чем было бы его винить.
— Хорошо. Оставайся на месте. Я тебе скоро перезвоню. Или они перезвонят.
— Спасибо, Шарли.
— И еще, Бен… — сказала Шарлотта, прежде чем повесить трубку.
— Да?
— Мне действительно очень жаль. Он был прекрасным человеком. Я знаю, как ты его любил. Мы все его любили.
Бен кивнул, не в силах говорить. Промычав что-то в ответ, он повесил трубку. Да, они все любили его отца. «Кроме Беллы», — прошептал голосок в голове. Кроме Беллы, которая причинила его отцу столько горя в последние несколько месяцев его жизни. С тех самых пор, как он впервые привел Беллу домой, здоровье отца начало ухудшаться. И он понимал, что Белла была бы рада, если бы Бен больше никогда с ним не увиделся.
Пузырь ярости в душе лопнул. Почему он позволил ей встать между ним и отцом? Что такого страшного сделали его родители? Он с трудом сглотнул, словно пытаясь избавиться от горького привкуса гнева. Это не ее вина, одернул он себя. Она понятия не имела, что все случится так быстро и беда настигнет их так внезапно.
Спустя несколько минут, показавшихся ему часами, телефон зазвонил. На экране высветился номер Фрейи. Бен, мгновенно вспыхнув от стыда, ответил на звонок:
— Здравствуй, Фрейя.
— Боже, Бен! Шарлотта только что звонила. Поверить не могу, что с Питером такое произошло! Мне очень, очень жаль.
Бен покачал головой:
— Я сам поверить не могу, Фрей.
— Мы можем тебе чем-нибудь помочь?
— Подскажи мне, что делать. А то я понятия не имею. Маму я отправил домой вместе с Эммой, сказал, что обо всем позабочусь, но потом понял, что сам не знаю, как быть дальше.
— Ладно. Я тебе все расскажу по порядку. Начать надо вот с чего…
Когда Бен спустя пару часов подъехал к дому родителей, он был совершенно измотан. Он ехал на автопилоте, едва замечая происходящее вокруг и все еще слишком оглушенный, чтобы ощущать что-то, кроме нереальности происходящего. Остановив машину на дорожке возле дома, он вспомнил, что так и не рассказал Белле. Собравшись с духом, он набрал ее номер.
— Бен? — спросила она необычно нервным голосом.
— Да. — При звуке этого голоса глаза Бена наполнились слезами.
— Какой?
У Бена сдавило горло. Он понимал, что в ближайшие недели и месяцы эти слова придется произносить очень часто.
— Мертв. Он умер, Белла.
Белла едва не задохнулась от ужаса:
— Что? Нет! Это невозможно! — в ее голосе прозвучало неподдельное потрясение, ей понадобилось время, чтобы осознать услышанное. — Боже, поверить не могу.
— Знаю. Я только что приехал к дому родителей…
Бен замолчал, не в силах продолжить. Это больше не был дом его родителей. Только матери. Отца больше не было. Осознание накрыло его огромной волной, и он приложил ладонь к мокрому от слез лицу.
На другом конце провода последовало долгое молчание. Наконец Белла заговорила:
— Ты едешь домой?
— Не сегодня. Я должен побыть с мамой и Эммой, убедиться, что с ними все хорошо. Позаботься об Элоди, а я позвоню утром.
— Хорошо, — голос Беллы прозвучал почти как шепот, и Бен отчетливо слышал, как она подавлена, и в глубине души был этим очень тронут.
Дом встретил вошедшего Бена мертвой тишиной. Он ходил из комнаты в комнату, разыскивая мать и Эмму, пока не решил, что они, наверное, поднялись наверх. Он нашел их в спальне родителей. Джо лежала на горе белых подушек, укрытая пуховым одеялом, а Эмма сидела на краю кровати, держа мать за руку. Обе они были бледны и заплаканы.
— Я здесь, — Бен сел рядом с Эммой и приобнял ее.
Эмма слабо улыбнулась в ответ:
— Спасибо, что все уладил.
Джо согласно кивнула:
— Да, спасибо, милый.
Бен попытался улыбнуться, думая о том, какой крошечной и хрупкой вдруг стала Джо. Она никогда не была крупной, но теперь казалось, что она еще больше высохла и постарела на целый десяток лет всего за несколько часов.
— Шарлотта звонила, — сказала Эмма, прервав его размышления.
— Правда?
Эмма кивнула:
— С мамой тоже поговорила. Очень любезно с ее стороны.
— Она так любила папу, — Бен вспомнил разные праздники, семейные обеды и вечера, которые они с Шарлоттой устраивали с его родителями. Шарлотта всегда казалась настоящим членом семьи, особенно после смерти ее собственного отца. У них с Питером были теплые и непринужденные отношения, и его смерть наверняка глубоко ее потрясла.
О Питере и Белле подобных счастливых воспоминаний не было, и Бену вдруг стало физически больно оттого, что Элоди никогда не узнает своего деда.
Груз скорби уже лег на его плечи, и физическая тяжесть была почти невыносима.
— Что мы теперь будем делать? — спросил он вслух, не столько задавая вопрос, сколько озвучивая собственные мысли.
Эмма взяла его за руку:
— Будем жить дальше. Вот что мы будем делать.
Глава четырнадцатая
Утро дня похорон выдалось ясным и солнечным, лишь отдельные облачка скользили по ярко-синему небу. Джо с отвращением посмотрела вверх. Ей почему-то казалось, что так быть не должно. Хотелось, чтобы лил дождь
