дело?
Звонкий голос отвлек Чонхо от рассматривания высокого неба. Перед ним стояла Мидори, улыбавшаяся своей обычной улыбкой, легкой, беззаботной, словно в среду и не была огорчена неожиданной встречей.
– Не совсем срочное, просто… помнишь тот лотерейный билет, который ты купила тогда, в среду вечером?
– Д-да, – неуверенно ответила она.
– Он оказался выигрышным, и… в общем, вот, – Чонхо отошел от мотоцикла, чтобы показать выигрыш во всей своей красе.
– Неужели? – Мидори несказанно обрадовалась, в то же время безмерно удивляясь еще в течение нескольких минут. Она обежала вокруг весь мотоцикл, прикоснулась к рулю, провела рукой по холодному металлу. – Ты правда не шутишь?
– Нет, нисколько, – он улыбнулся. – Это твой мотоцикл. Можешь продать, можешь ездить…
– Да ты смеешься! Я же говорила, что не умею, да и не хочу, – отмахнулась Мидори. – Нет, он твой, я ведь отдала билет тебе, значит и мотоцикл отдала.
– Слишком дорогой подарок, – покачал головой Чонхо. – Я не могу его принять.
– Нет-нет, я не сказала? Возражения не принимаются! – Она ухватила его за руку как тогда, но на сей раз не отпустила, испугавшись своего жеста.
Он не мог подобрать слова, не мог решить, что делать дальше. Спорить с ней было бесполезно, это он понял сразу. Он посмотрел на свою руку в ее, посмотрел ей в глаза, глубокие, задорные, и наконец, сказал:
– Это… Как я могу тебя отблагодарить?
Ее лицо тут же просияло.
– Просто прокати меня на мотоцикле, – всего лишь ответила она.
Вряд ли Чонхо мог припомнить более приятной поездки, даже несмотря на то, что на этот раз так и не развил достаточной скорости, просто потому что боялся, что непривычный руль его не послушается и предаст, а ведь на заднем сидении был первый и самый драгоценный пассажир. Темнело быстро, но завершать поездку по южному берегу Хангана не хотелось, больно красив он был этим вечером, слишком нежно Мидори держалась за него. Расстались они, только когда тонкий серп убывающей луны уже полноправно правил на небосклоне, а уличные фонари казались слишком тусклыми для ночных поездок.
– Все-таки это слишком дорогой подарок, – снова сказал Чонхо, когда они уже прощались около ее дома. – Большое спасибо тебе, но я еще недостаточно тебя отблагодарил.
– Разве? – удивилась Мидори. – По-моему, ты…
– Нет. Позволь теперь мне придумать благодарность, – твердым тоном возразил он. – Ты свободна послезавтра?
– Наверное, – в ее глазах появился неподдельный интерес. – А что ты хочешь сделать? Куда-то отвезти? Куда?
– Увидишь послезавтра.
– Опять молчишь… – Она чуть надула губы и скрестила руки на груди.
Чонхо только пожал плечами в ответ.
– Ну хорошо… – сразу сдалась она. – Оясуми*, Чон-кун!
– До скорой встречи.
В темноте ее светлый силуэт быстро потерял очертания, через секунду она скрылась за дверью подъезда, словно ее здесь и не было. Чонхо еще долго смотрел ей вслед.
*оясуми – Доброй ночи, яп.
Мидори мигом забежала в квартиру кузины, громко хлопнув дверью и прислонившись к ней спиной. На несколько секунд она прикрыла глаза, чуть улыбаясь.
– Что-то ты слишком часто выходишь поздно вечером, – заметила Ан. Она приехала только сегодня днем, вышло раньше, чем она ожидала, и ее мать была уже полностью здорова.
– Так вышло, – просто ответила Мидори.
– Поэтому у нас весь дом в цветах? – поинтересовалась кузина.
– Нет, – резко ответила Мидори, тут же перестав улыбаться.
Дзюн присылал ей цветы еще несколько раз. Она больше не пыталась отослать букеты обратно, но и на звонки отвечать не могла и не хотела. Цветы казались ей одолжением, бездушным, безжизненным. Она хотела выбросить их, но Ан любила цветы, и приходилось терпеть их сладкий удушающий запах и пестреющую мертвую красоту.
Следующий день оказался беспокойным. Мидори не любила неизвестность, а именно неизвестность заставил ее ощущать Чонхо. День пролетел незаметно и в то же время длился, словно целый год, не желая заканчиваться. В этот день она решила подобрать, что надеть, чтобы встретить эту неизвестность, но все привело к тому, что она отправилась по магазинам с Ан, потому что так и не сумела ничего подобрать из своего привезенного гардероба. Занятие очень сложное, требующее много сил и терпения. Они вернулись домой только под вечер, но с облегченной душой, ведь основная задача была выполнена, и оставалось лишь дожидаться своей неизвестности.
Неизвестность оказалась солнечной и безоблачной. И приятный ветерок был совсем не лишним, и прохлада оказалась к месту. Они договорились встретиться во второй половине дня, время, довольно подходящее для обычных встреч, вот только эта встреча была не совсем обычной, и даже фееричной.
Мидори медлила выходить из дома, каждый раз возвращаясь за чем-то важным, как она объясняла самой себе. Конечно, ручка и заколка для волос не могли претендовать на звание бесспорной причины, чтобы вернуться обратно, но в этот раз ей так не казалось. А вдруг пригодится? В итоге она вышла с опозданием, небольшим, но все равно досадным, а Чонхо уже ждал ее, безразлично наблюдая за колыханием листьев на ветках. Подходя к нему, она несколько раз успела поправить свою свободную бежевую кофту, надетую поверх коричневой майки и постоянно отказывавшуюся удержаться на плече, но, в конце концов, забыла об этом, решив, что так, в принципе, и должно быть.
– А теперь рассказывай, – тут же произнесла она, как только подошла к нему.
Чонхо усмехнулся, сразу же поняв, что она имела в виду.
– Нетерпеливая… Нам придется долго ехать. Хочешь?
– Конечно! – она сразу же уселась позади Чонхо, поздно сообразив задать другой немаловажный вопрос: – А куда ехать?
– В Пхохан.
– А это…
– Побережье Тонхэ*, Кёнсан-Пукто.
– О… – многозначительно произнесла она. – Побережье Нихонкай**, это ведь правда далеко, туда ехать около четырех часов, не меньше, а может, и все пять.
– Получится за два с половиной, – возразил Чонхо.
– Ни за что не поверю! – Мидори рассмеялась. – Только с помощью телепортации.
– Хочешь поспорить? – невинно поинтересовался он.
– На что?
– Выбирай сама.
– Тогда… на желание. Время пошло, – насмешливо произнесла она, посмотрев на наручные часы.
*Тонхэ – Японское море, кор.
**Нихонкай – Японское море, яп.
Дорога была действительно быстрой. Мидори уже успела пожалеть о том, что согласилась на спор, но уже не потому, что испугалась скорости, ведь она была неотъемлемым качеством Чонхо, а потому, что она не любила проигрывать и оказываться неправой, тем не менее, она чувствовала, что в этот раз обязательно проиграет. Первое время, крепко зажмуривая глаза, не доверяя шлему, который дал ей Чонхо, она постепенно привыкла к невообразимой скорости, с которой перед глазами проносился окружающий мир. Зеленые рощи, синие реки, самые разнообразные дома в маленьких городах и
