вспомнить, что боевой топор являлся тогда основным оружием.
Когда-то один мой норвежский коллега, тоже учитель истории, рассказывал мне и другому коллеге о викингах. Он приготовил для нас список вопросов, и мы благополучно сели в лужу, потому что в ответах воспроизвели все стереотипы. В частности, он спросил, какую пищу предпочитали викинги. Я, конечно, ответила, что мясо, сразу представив жаренную на костре здоровенную ногу барана. А он сказал: «Ничего подобного. Главной едой у них была каша». Это поразило меня: как могли наесться кашей здоровые мужчины, которые плавали на кораблях и сражались? Думаю, они добавляли туда всякие жиры и, вероятно, брали с собой вяленое мясо. Но всё же это существенно отличается от наших представлений.
Мы не очень хорошо понимаем, откуда взялось слово «викинг». Викинг – это и человек, и сам морской поход, в основном грабительского характера. Говорили: «Ушел в викинг», – и тот, кто ушел в викинг, назывался викингом.
Насчет происхождения слова ученые выдвигают разные версии. Возможно, оно возникло от корня – вик-, который на разных скандинавских языках означает бухту или залив (отсюда, например, название города Рейкьявик). Есть мнение, что слово «викинг» образовалось от глагола, который означал «отклоняться, уходить в сторону», то есть это человек, ушедший от обычной жизни, уплывший куда-то на корабле.
В любом случае та эпоха у нас ассоциируется прежде всего с морем, с морскими походами. Но при этом надо понимать, что важнейшей частью жизни скандинавов (для которых море значило невероятно много) был тот участок земли, который они сумели захватить и освоить. Да, земля в Скандинавии не слишком плодородная. И, казалось бы, зачем так держаться за нее, что она принесет? И всё же это часть человека, его мир. Арон Яковлевич Гуревич, замечательный специалист по средневековой Скандинавии, в своей прекрасной книге «Походы викингов» пишет: «Человек и усадьба были неразрывно связаны между собой. Эта связь считалась священной».
Такое положение отражено и в мифах. Мир в представлении скандинавов делился на три части. Тот мир, где жили люди, – Мидгард (срединный), но буквально это значит «мир внутри изгороди». То есть огромная усадьба. А вот тот мир, где обитали всякие чудища, располагался на окраине, за изгородью. Неслучайно действие саг часто разворачивается на кораблях, во время путешествий.
Хутора находились на значительном отдалении друг от друга. Селиться деревнями было практически невозможно – для этого не хватало земли. Холмистый рельеф Скандинавии разобщал людей, вынуждая их расселяться по разным долинам, довольно далеко друг от друга. На хуторе жила большая семья: хозяин, его жена, его дети (возможно, взрослые дети – тоже с женами), другие домочадцы, слуги. Они обрабатывали землю и с этого кормились. Такая жизнь сильно развивала самостоятельность. Человек – сам хозяин в своей усадьбе, никакие соседи ему не указ. Жители одной местности, конечно, собирались на тинг (народное собрание), чтобы решать насущные вопросы. Случались у них и альтинги – общие собрания всей земли, всей страны. Но все-таки большую часть времени владелец усадьбы был сам по себе, и это во многом определяло независимость человека и его семейства.
Когда скандинавы начали осваивать Исландию – это произошло где-то в конце X века, – остров пустовал. И, согласно правилу, каждый человек мог взять себе такой надел, который сумел бы обойти за день с горящим факелом в руке, разводя на границах участка костры. Либо площадь, которую обойдет женщина, ведущая за собой корову. То есть довольно приличную территорию.
Так как места поначалу было довольно много, то, отправляясь в путешествие, брали с собой столбики от кресла хозяина. В больших семьях все сидели на скамьях, а хозяин – на стуле с подлокотниками, возможно, даже с балдахином. И брали резные столбики, на которых покоился балдахин. Сиденье главы семьи – место священное, символ его власти. Когда отец умирал, наследник садился на его место, и это являлось символическим моментом его вступления в права. Подплывая к суше (скажем, к той же Исландии или Фарерским либо Оркнейским островам), столбики бросали в воду. Куда волна их прибивала, там и следовало селиться – по указанию богов. Есть легенда, что один человек, умерший в пути, завещал бросить его гроб в море и сыну велел поселиться там, где его прибьет.
К сожалению, жизнь в этих северных краях была жесткая, люди часто голодали. Поэтому, например, долго существовал обычай (дошедший даже до христианских времен), когда новорожденных детей – наверное, в основном девочек – оставляли в пустынном месте на погибель. Если отец брал новорожденного на руки – значит, он его признавал. Но порой и не брал, а велел отнести подальше. Теоретически малыша кто-то мог подобрать, но чаще всего он погибал.
В начале XI века норвежский король стал давить на исландцев – по большей части язычников, – вынуждая их принять христианство. Они собрались на альтинг, судили и рядили, не зная, как поступить, и наконец выбрали самого уважаемого человека – что характерно, язычника – и поручили решать ему. Он ушел в шатер, попросил ему не мешать, лег там и думал целый день. А потом вышел и объявил: «Будем христианами». Очевидно, он понял, что с норвежским королем лучше не связываться. И они приняли христианство, хотя оговорили право сохранить некоторые обычаи – в частности, обычай бросать детей (вероятно, важный для них).
Придерживались они и других жутких традиций. Надо заметить, что скандинавы имели рабов – не таких, как в Риме, но всё же людей, которых покупали, продавали, использовали для работы. Были среди них и вольноотпущенники, которые, однако, сохраняли некие связи с бывшим господином. И вольноотпущенник, не способный прокормить своих детей, должен был вырыть яму и посадить их туда. А его бывший хозяин, который всё еще нес за него ответственность, мог выбрать из этой ямы самого крепкого (словно котенка или щенка) и забрать на воспитание.
В голодные зимы в Исландии порой убивали стариков – так и они не мучились, и лишние рты кормить не приходилось.
Общались люди прежде всего посредством моря. Как замечательно пишет Гуревич: «Если горы разъединяли, то море часто соединяло жителей Скандинавии». Вспомним береговую линию Норвегии и Швеции, всю испещренную фьордами – маленькими и большими, – где швартовались корабли. Такое побережье удобно для мореплавания (то же можно сказать и о Балтийском море). Так что с древнейших времен население передвигалось на лодках и кораблях – как по морю, так и по рекам. Время появления первых лодок нам не известно. Одно из самых древних дошедших до нас изображений относится примерно к III–IV
