деревень. А убийство было зверским. Можно было предполагать, что брызги крови попали и на убийцу. Приступили к поискам человека, на одежде которого есть кровь.
И вот у одного из колхозников обнаружили окровавленную рубашку. Исследовали: кровь человеческая. Показания, данные хозяином рубашки, были крайне путаными. Сам он ссылался на то, что накануне в их деревне отмечали религиозный праздник — «Николу зимнего». Кое-кто и он в том числе, крепко выпил и ничего не помнит.
Ряд данных говорил против этого человека. И руководитель группы, подведя черту под всеми собранными сведениями, сделал в своем рабочем блокноте запись: «Проверить тщательно…»
Тщательная проверка показала, что он непричастен к преступлению. Экспертиза в Ярославле, куда была отправлена рубаха с пятнами крови, дала заключение: кровь не принадлежит убитому.
Оказалось, у этого колхозника был маленький ребенок, лицо которого было поражено кожным заболеванием. Отец брал ребенка на руки, прижимая к себе, и капельки крови остались на ткани рубашки. По форме они очень походили на брызги.
Тем временем удалось выйти еще на одного местного жителя, который за печкой у себя дома хранил пиджак и рубаху со следами крови. Откуда взялась эта кровь — он ничего вразумительного не мог сказать и тоже ссылался на «Николу зимнего».
Надо сказать, что пьянство слишком часто встает на пути милиции. Подчас, если даже оно и не является одной из причин совершения преступления, то очень мешает, как и в данном случае, его расследованию. «Никола зимний» и связанная с ним пьянка чрезвычайно осложнили работу оперативной группы. И уж на всю жизнь запомнилось прирожденным атеистам, работникам милиции, что отмечался этот самый «Никола зимний» 19 декабря.
Была в показаниях владельца окровавленной одежды деталь, которая заставляла отнестись к нему предельно внимательно. Еще как следует не протрезвев, он заявил, что, хотя и не помнит, какие события происходили в день убийства, сам при случае мог бы садануть бригадира колом, потому что относился к нему неприязненно.
Но факты свидетельствовали, что и этот человек невиновен. Биологическая экспертиза, проведенная в Ярославле, подтвердила, что на пиджаке и рубашке действительно была кровь. Но не человеческая, а свиная. Хозяин, одетый в эти самые вещи, заколол откормленную за лето хрюшку, а потом так напился, что позабыл обо всем на свете.
Выходит, и эта линия следствия зашла в тупик. Но одновременно велась работа и по другим линиям. Так, принимались активные меры, чтобы найти орудие убийства. Метод выбрали наиболее действенный в данных условиях, хотя и не сулящий моментального успеха, да к тому же требующий для своего осуществления значительного количества людей.
Впрочем, недостатка в добровольных помощниках у милиции не было. Каждый стремился сделать все возможное. Слишком свежи были в памяти летние пожары, слишком тяжелое впечатление произвело зверское убийство.
Активно включилась в поиски молодежь, особенно парни, прошедшие армейскую школу. Одним из главных помощников был сын председателя колхоза Николай, заведовавший радиоузлом. Поскольку именно в этом помещении разместился штаб, Николай особенно часто встречался с членами опергруппы. Зная всех в округе, он был очень полезен, выполняя различные поручения.
Поиск орудия убийства проводили, разбив всю деревню и окружающую местность на квадраты. В каждый такой квадрат направлялся оперативный работник с приданными ему деревенскими активистами. Нужно было, двигаясь зигзагами, осмотреть всю заснеженную поверхность квадрата. Снегопадов со времени убийства не было, так что, если тяжелый предмет выбросили, он должен был оставить след на белой поверхности.
И вот одна из поисковых групп, проходя метрах в 25—30 от протоптанной тропинки, обнаружила в снегу глубокое отверстие. Раскопали — увесистый молоток. Экспертиза обнаружила на нем кровь, совпадающую по группе с кровью убитого. А следы на теле подтвердили, что молоток тот самый.
Так было обнаружено орудие убийства. Предстояло установить, чей это молоток. Выглядел он необычно: не заводского изготовления, самодельный, очень массивный, с укороченной рукояткой.
Возможно, отковал его местный кузнец. Но своих кузнецов в Николине не было, да и в округе людей этой профессии не густо. Отыскали старого кузнеца, которому от роду было уже 97 лет. Но память он сохранил хорошую. Старик сразу и категорически заявил:
— Молоток моей работы. Никто больше таких не делал. А ковал я его в тридцатых годах, когда при коллективизации к нам первые трактора пришли, еще на железных колесах. У трактористов тогда с инструментом небогато было, вот я им и помог. Но у кого молоток потом побывал, не знаю…
Ничего не оставалось, как предъявлять молоток для опознания всем местным жителям. Метод не слишком мудреный, весьма кропотливый, но действенный. И вот один парнишка заявил:
— Так это же с нашего радиоузла. Мы с Николаем, заведующим, часто им пользовались, когда дрова кололи. Молоток такой здоровенный, что больше на кувалду похож. Если колун в полене застрянет, по обуху бить удобно.
Так в материалах следствия появилось новое имя: Николай, заведующий радиоузлом. О нем на деревне говорили только хорошее: недавно вернулся из армии, работает исправно, да и на злополучных тех пожарах проявил себя с лучшей стороны, спасая от огня имущество.
Но тогда почему же парень ни словом не обмолвился о пропаже молотка? Ведь он постоянно общался с оперативной группой и отлично знал, что она разыскивала именно молоток или похожий на него предмет.
На допросе Николай подтвердил только, что молоток действительно был в хозяйстве радиоузла, а потом его, должно быть, кто-то взял. Кто? Он представления не имеет.
В доме родителей, у которых он жил, был проведен обыск. На чердаке удалось обнаружить валенки, пальто, костюм с брызгами, похожими на брызги крови. Экспертиза подтвердила: кровь по группе совпадает с кровью убитого бригадира. Николай был задержан.
Улик было слишком много, и в конце концов Николай сознался, что бригадира убил он. Как это нередко бывает с преступниками, тут же, облегчая душу, принялся рассказывать все до конца.
Случай оказался из ряда вон выходящим. Ничего похожего даже в богатой самыми невероятными делами практике членов оперативной группы не было…
Отец Николая, председатель колхоза, и бригадир тракторной бригады дружили. Вместе они не только работали, но и проводили свободное время. Нередко выпивали. Выпить председатель любил. Был он хорошим, уважаемым в районе работником, но слабым человеком.
Бригадир имел довольно еще молодую и смазливую, да к тому же незамужнюю сестру. К ней-то и зачастили «на огонек» приятели. Куда удобнее выпить спокойно и не торопясь, да еще в хорошей компании, чем дома слушать попреки недовольной пьянством мужа жены.
Мужчины приносили водку, хозяйка готовила закуску. Так стало повторяться все чаще, расходилась компания все позже. Потом председатель стал и
