до Большого Села, а там еще раз пересел, попросившись в автобус-уазик, полный таких же с виду грибников, возвращавшихся из леса в Ярославль.
Наряд милиции остановил микроавтобус при въезде в город. Никакого подозрения компания с полными корзинами не вызвала: люди явно ходили по лесу с самого раннего утра и к краже, только что совершенной, отношения иметь не могли. Рыкалов внешне ничем от других грибников не отличался, никто не мог подозревать, какие «рыжики» лежат у него на дне корзины.
В Ярославле он вышел на берег Которосли и там, уже не торопясь, рассмотрел содержимое портфеля. Как сам он потом вспоминал, даже страшно стало — столь крупной добычи в его богатой практике еще не бывало.
Чувство страха возникло не случайно. И чем дальше, тем страх становился сильнее. Боялся Рыкалов не только разоблачения, не только ареста. Приехав на электричке в Москву, преступник начал тратить привезенные из Углича деньги. А портфель опасался выпустить из рук. Ведь своей квартиры у него не было, скитался вместе с Ниной по ее знакомым. И не без основания думал, что, если узнает про золото воровская братия, — тут же может прикончить. Были у него настолько острые моменты отчаяния, что хотелось избавиться от злополучного портфеля, оставив его в приемной МУРа.
Наконец, он все же нашел, где хранить угличскую добычу. Способ не новый, им пользовался еще подпольный миллионер Корейко из «Золотого теленка». Рыкалов возил тяжелый от золота портфель из одной камеры хранения в другую, с вокзала на вокзал. Там, в автоматическом отсеке, и были в конце концов обнаружены ювелирные изделия из универмага № 3.
Деньги у Рыкалова при его образе жизни пролетели быстро. Надо было продавать кольца и браслеты. Он знал, что люди его «профессии» чаще всего попадаются на сбыте краденого. Но рассуждал, что такая вещь, как обручальное кольцо, особых примет иметь не может. Не вызывая подозрения, его можно продать через комиссионный магазин или сдать в ломбард. Надо только предъявить паспорт с московской пропиской. А это не так сложно, поскольку у Нины немало знакомых, согласных помочь приезжему человеку, щедрому на угощение.
При всем его хитром опыте не учел Рыкалов того, что изделия из золота — особый товар. Их вес измеряется с точностью до нескольких знаков после запятой и заносится в соответствующие документы. Вес каждого кольца, браслета или кулона, украденного в Угличе, был известен не только работавшей в городе оперативной группе УВД. Все собранные сведения включая портрет-фоторобот, были переданы и в другие области, а также в Москву.
Поступавшие в ломбард и комиссионные магазины кольца неизменно попадали в поле зрения милиции. По одному или даже по десятку совпадений в весе точных выводов не сделаешь — слишком много на свете колец. Но за определенной чертой количество переходит в качество, материал становится достаточным для обобщений и выводов. Трудно было предположить простое совпадение, решили поинтересоваться, кто же сдает на комиссию эти ювелирные изделия. Люди были разными, но неизменно в числе их знакомых оказывался некий подозрительный мужчина, живущий в Москве без прописки.
Тут пошел в ход изготовленный ярославскими специалистами фоторобот. Ба, да это же старый знакомый уголовного розыска Николай Рыкалов! Партия, в которой первый ход был сделан им, не затянулась. Теперь она перешла в типичный эндшпиль, в котором для белых существовал единственный вариант — мат. Преступник был арестован и доставлен в Углич, где предстоял суд.
Здесь он еще раз продемонстрировал свои артистические наклонности. В разговорах с сотрудниками УВД из оперативной группы был в меру откровенен, рассказывал много интересного. Но предъявленные ему обвинения неизменно отвергал, не признавая их до самого суда. И только на суде неожиданно заявил:
— Да, признаю.
Видимо, матерый преступник рассчитывал, что называется, сыграть на суд: вот, мол, никому другому я ни в чем не признался, а вам — пожалуйста. А раз я вашу работу сильно облегчил своим правильным отношением, то и вы мне, может, пару годков со срока скинете.
Только суд в своих решениях руководствуется иными соображениями. Н. Рыкалов был приговорен к 15 годам заключения.
Так закончилось это дело. Недолго пришлось изощряться в шутках местным острословам. Теперь в Угличе осталось одно нераскрытое преступление: убийство царевича Дмитрия. Но это уж дело историков, а не милиции.
ДЕЛО БЫЛО В НИКОЛИНЕ
В деревне поселился страх. Дошло до того, что люди боялись ночевать в домах, спали на улице, попрятав вещи в погреба и сараи.
Началось все с пожара, спалившего один из домов в Николине. Обстоятельства, при которых пошел гулять «красный петух», были неясными. На место происшествия выехала оперативная группа УВД из пяти человек. С собой взяли розыскную собаку.
Разбирались детально и тщательно, потратили много времени. Но ничего подозрительного не нашли. А только уехали, как через два дня снова полыхнул пожар.
Так происходило четыре раза. Сгорело четыре дома, причем в Николино каждый раз выезжала специальная оперативная группа. Можно было подозревать поджог: огонь неизменно возникал там, куда удобно подобраться незамеченным. К тому же происходило это вечерами, когда уже темнело.
В деревне, где все знают каждого и каждый знает всех, не любят неразгаданных загадок. Недаром поется в популярной песне: «От людей на деревне не спрятаться». Людская молва быстрее и тщательнее любой ЭВМ просчитает все возможные варианты, учтет самые незначительные детали. Но тут даже подозревать некого было: свои все на виду, о каждом можно сказать — где был и что делал в момент начала пожара. А чужих в округе не замечали. Прямо Фантомас какой-то объявился…
С наступлением зимы пожары прекратились. Но то, что причины их так и не были раскрыты, тяжким грузом висело на работниках милиции. Однако самая главная неприятность была еще впереди.
19 декабря раздался звонок из Николинского сельсовета: убийство! Неподалеку от правления колхоза обнаружен труп бригадира тракторной бригады. Новость всполошила всю округу, тем более, что бригада была передовой, ее руководителя знали не только в районе, но и в области.
Снова в Николино выехала оперативная группа. Ей предстояло ежедневно докладывать о ходе расследования. На месте группа с хода развернула работу, заняв под штаб комнату правления колхоза и примыкавшую к ней комнату сельского радиоузла.
Местные жители рассказали, что в последний раз видели бригадира живым накануне. Вместе с односельчанином тот ездил на тракторе в лес за дровами — решили помочь одинокой старушке. Вернувшись, сгрузили дрова, потом выпили с мороза и разошлись по домам. Утром бригадира нашли уже мертвым.
Добавить к этому никто ничего не мог, хотя в течение суток было опрошено все население Николина и окрестных
