class="p1">— Что, Лойд опять перебрал? — спросил бармен, с недоверием смотря на моего собутыльника.
— Похоже. — остроухий криво улыбнулся и слез с барного стула. — Не бойтесь, я донесу его до комнаты в целости и сохранности.
— Хорошо бы, — фыркнул бармен. — А то кто за квартиру платить будет?
Остроухий взвалил меня на плечо и потащил на верхний этаж. Как только мы скрылись от посторонних глаз, он скинул меня на пол и хорошенько пнул по рёбрам. Я начал блевать.
— И где ты спрятал ключ, паршивец? — урод принялся рыться по моим карманам и вскоре отыскал маленький медный презент. — Удачно, что ты отказался. Нет, правда. — красавчик захихикал. — Кто знает, вдруг бы ты и вправду раскрыл пропажу той богатенькой сучки? Тогда пиши пропало: самые крутые детективы сидят без дела, а у какого-то идиота появляется повод для открытия собственной конторы, без посредников и заëмов.
Выродок поднял меня на третий этаж и, оперев моё тело об стену, принялся открывать дверь, ведущую в квартиру. Как только послышался щелчок дверного замка, взяточник закинул меня в комнату и пошёл принимать ванну: я успел облевать и его.
— Так, Лойд, спокойно, — я поглубже вздохнул, и мои мысли немного прояснились. — Легенды не умирают.
Я пополз к матрасу. Где-то там валялась хорошая магическая бурда от отравления. Я приготовил её ещё в то время, когда для меня была доступна университетская лаборатория.
Добравшись до желаемого, я схватил элексир зубами и выдернул крышку. Смесь пролилась на пол, поэтому пришлось слизывать её, как последней скотине. Но это дало свои результаты: мышцы перестали упорствовать, и я смог подняться и взяться за оружие. Для пущей уверенности пришлось спрятаться близ двери в ванную комнату.
— Раз-два-три-четыре-пять, я иду тебя иск…
Дубинка врезалась в лицо эльфа и сломала ему нос.
— Ах ты, сука!
Я ворвался в ванную комнату и бросился на противника. Мне удалось захватить одну из его ног и опрокинуть сволочь на плитку. Бедная керамика треснула.
— Мразь! — я согнул руку в локте и впечатал её в наглую смазливую рожу, надеясь сломать вражине челюсть.
Второй удар сделать не получилось: остроухий брыкнул меня ногой, и я вылетел в комнату.
— Даже умереть нормально не можешь! — с гневом воскликнул эльф и достал из-за спины молоток.
Я неловко встал с пола и поднял дубинку. Она упёрлась противнику в грудь.
— Какая тебе разница, эльф, кто будет вести дело?
— А тебе? — в свою очередь спросил гад, после чего бросился на меня, держа в руке строительный инструмент.
Мне удалось уклониться от удара противника и отбить ему рабочую руку. Одна беда: пройдёт ещё пара минут, и я свалюсь от алкогольного отравления.
— Скотина! Мало вас, эльфов, зашугали, — я собрал побольше слюны и плюнул животному на новый дублет. — Мать твоя, остроухая шлюха, должно быть сказочно рада, что её сын убивает честных людей!
— Утырок! — ловкач попытался достать меня молотком. — Ты и честный человек — не смеши! два года назад Лойд де Салес торговал наркотиками в трущобах и искал детей на продажу в Халифат!
— Всё-то ты знаешь, шлюхин сын! — я махнул дубинкой и чуть не проломил эльфу голову. — Но ты так и не понял главного: мне нужно это дело, чтобы начать новую жизнь. И уверяю: ты мне никогда не поме…
В глазах вспыхнули пьяные искорки, и я на секунду потерял равновесие. Остроухий не мог этим не воспользоваться: он подлетел, как фурия, и проломил мне голову молотком…
* * *
Я проснулся от того, что кто-то хорошенько ударил меня по голове.
— Прости, пожалуйста, — прозвучал до боли знакомый голос, отдающий ехидством. — Кто ж знал, что таскать людей так трудно?
«Какой дурной сон посетил меня этой ночью! Предательство любимой женщины, безумный город, похищение знатной особы… бывает же такое!»
— Рубиус, я опять заснул в кабинете и забыл закрыть за собой дверь? — мне очень хотелось продлить состояние сладкого беспамятства до того момента, пока в комнату, с помпой и оркестром, не ворвётся майор, — как всегда, — с очередным требованием заполнить бесполезный, но нужный для «галочки» отчёт.
— Э-э, — младший дознаватель замялся и, если судить по звуку удаляющихся шагов, спешно направился в угол комнаты.
— Сколько раз повторять, Рубиус, — с удовольствием заговорил я, почти не скрывая радости. — Мужчина не должен мямлить перед коллегами, а в особенности — перед начальством: это делает из него мальчика на побегу…
Меня неожиданно облили холодной водой.
— Рубиус! — я разомкнул слипшиеся веки и уже приготовился к самой выразительной речи в истории наставничества, как вдруг, чуть не лишившись кончика языка, резко сомкнул челюсть с выражением самой глупой на свете обезьяны: открывшийся вид навсегда убил во мне красноречие и склонность к анализу.
— Стой, Симон! — всё, на что мне хватило сил: поднять ладони вверх, покорно ожидая заготовленной участи. — Ты ведь этого не хочешь, верно?
— Прости. У меня нет выбора. — и поднял садовник жестокую руку, что в страхе держала много горячих голов, и облил меня из графина с цветами, и хрюкнул сердечно, вот гад, вот урод!
От постигшего меня разочарования я был готов незамедлительно броситься в окно. И лишь одна потаённая мысль сдерживала мою оскорблённую натуру от этого желания — я находился на втором этаже, и если бы свалился, то лишь сломал бы ногу.
— Собака! — я сомкнул пальцы в кулак и обозлённо ударил по полу. Рука онемела.
— Ты так хотел увидеть какого-то Рубиуса? — юноша хмыкнул. — Хорошо ж тебе вмазали, детектив. Имя-то хоть не позабыл?
— Конечно же не забыл! — уязвлëнно воскликнул я, вставая с пола. — Ричар…
Малец приготовил новый графин.
— Стой, стой! — я отпрыгнул к кровати и закрылся подушкой. — Что, уже и пошутить нельзя? Я Лойд де Салес!
«Ничего не скажешь: звучит!»
— Что ж, Лойд де Салес, вынужден тебя обрадовать: вашу уважаемую персону вырубили в первом раунде.
Сначала я не понял, о чём говорит юноша, вероятно, упражняющийся в остроумии, но как только заметил под его глазом хорошенький фингал, то события последнего дня мигом вспыли в моей голове, как тело должника в речке.
Пожалуй, самым интересным было то, что на нас обоих не было сапог. У парня — ещё и носков.
— И как это понимать? — я обвëл свои дырявые чулки красноречивым взглядом.
— И на что это ты намекаешь? — с прищуром спросил юноша и сложил руки домиком. — Я не порчу носки плохим людям, даже такому, как ты!
«Следствие зашло в тупик»
— Нет, ты не понял. Где мои… Наши сапоги?
— Украли.
В тот момент моё лицо, должно быть, напоминало каменное изваяние.
— Зачем вору
